Глава 1
Ниси была приемной дочерью Аугусту, и это знали все, кто проживал рядом с ними в небогатом квартале Сан-Паулу.
Многие старожилы могли бы вспомнить, как молодая чета привезла из приюта пятилетнюю девочку, смотревшую на окружающих опасливо и недобро. Ее тяжеловатый взгляд словно предостерегал их: не думайте, что сможете обижать меня безнаказанно — я сумею за себя постоять!
— Такая симпатичная, а смотрит как звереныш, — не удержалась от замечания соседка Апаресида. — Сразу видно, что характер у девочки — не подарок. Намучаетесь вы с ней!
— Ничего, управимся! — беспечно заявила Алзира, жена Аугусту. — Это она сейчас такая нелюдимая, потому что росла без отца и матери. А потом привыкнет к нам и станет мягче. Посмотри на нее, какая красавица! Волосики густые, темненькие, глазки — как два уголька. Мы ей купим красивое платье, и она у нас будет принцессой!
Ниси, игравшая в глубине двора с куклой, почувствовала на себе умиленный взгляд Алзиры, но в ответ лишь Недовольно сверкнула глазами: дескать, что вы на меня уставились?
Апаресида тяжело вздохнула:
— Дай-то Бог, чтоб она у вас прижилась. Только характер трудно переиначить. Каким человек уродился, таким и останется до смерти. Часто люди со своим ребенком не могут поладить, а тут чужой! — Она опять вздохнула и добавила: — Вы ж не знаете, кто были ее родители.
— Нет, конечно, — сказала Алзира. — Но это не имеет значения. Ниси мне понравилась, и теперь она будет моей дочкой!
Аугусту, молча слушавший разговор женщин, не утерпел и тоже вставил свое слово:
— Да, почему-то Алзире приглянулась именно Ниси. А мне пришлась по душе другая девочка. Та была поласковей...
— Забудь о ней! — резко оборвала его Алзира. — Дело сделано, Ниси живет у нас, и, не дай Бог, она услышит, что ты не хотел ее удочерять.
— А зачем вам понадобилось вообще брать ребенка из приюта? — задала свой главный вопрос Апаресида, ради которого, собственно, и навестила соседей. — Моги бы своих нарожать.
Аугусту был готов к такому вопросу, но все равно смутился, потупился, потому что сам не мог понять жену, которой вдруг страстно захотелось приютить у себя какую-нибудь сиротку. Поэтому он промолчал, давая возможность Алзире объясниться с соседкой.
И Алзира повторила то, что уже неоднократно слышал от нее Аугусту:
— Родить своих у нас почему-то не получается. Мы женаты два года, а я ни разу еще не забеременела. Наверное, в чем-то провинилась перед Господом.
— Ну, два года — это не срок! — возразила Апаресида, — У многих поначалу так бывает, а потом рожают одного за другим.
— Может, и у нас так будет, — задумчиво произнесла Алзира. — Глядишь, эта малютка снимет с меня заклятие и принесет в наш дом счастье.
Она не ошиблась к своих надеждах: через год у нее родился Луис-Аугусту, а за ним и Луис-Карлус.
Оба сына росли добрыми, спокойными, с ними не возникало никаких проблем ни дома, ни в школе, чего нельзя было сказать о Ниси. Ее строптивый норов частенько проявлялся в спорах с родителями и учителями. Она все делала по собственному разумению, убедить ее в чем-либо всегда стоило огромного труда. Алзиру это раздражало, и неудивительно, что со временем она невзлюбила Ниси.
А та, чувствуя, как переменилось к ней отношение матери, замкнулась и стала еще больше дерзить Алзире.
Аугусту ругал жену за несдержанность и, как правило, защищал Ниси, жалея и любя ее не меньше собственных детей.
Она ценила это и отвечала отцу такой же любовью. Еще Ниси охотно возилась с младшими братишками. Тут ее не надо было понукать — она и без того присматривала за несмышленышами, как заправская нянька. Но это было, пожалуй, единственное занятие, которое Ниси нравилось. Все остальное она делала спустя рукава, учителя считали ее девочкой умной и способной, но в школе она училась весьма посредственно, а закончив ее, не знала, где найти себе применение. Все, что ее окружало, казалось Ниси скучным и даже пошлым. Втайне она мечтала о красивой жизни в богатом особняке, о дорогих туалетах и светских приемах. Всю эту роскошь она видела только в кино и, понимая, что принадлежит к другой социальной категории, никому не рассказывала о своих мечтах.
Алзира шила на дому свадебные платья и пыталась приобщить к этому ремеслу Ниси, но у той не хватало усидчивости для столь скрупулезного и достаточно монотонного труда. Мать и дочь все время ссорились, и тогда за дело взялся Аугусту.
Уже много лет он был личным шофером Эдуарду Медейруса — владельца крупнейшей в Бразилии компании «Индустриас Медейрус». Вот и попросил хозяина, чтобы тот взял Ниси в один из цехов.
Так она стала работать на фабрике, что было приятнее, чем ковырять иголкой в тонкой, выскальзывающей из рук ткани, да еще и выслушивать бесконечные замечания Алзиры. Но удовлетворения от работы Ниси не получала и здесь.
Возможно, она вскоре и уволилась бы отсюда, если бы однажды не увидела Родригу Медейруса, зашедшего в цех по делам фирмы. Ниси не могла оторвать от него глаз.
— Ну, чего пялишься? — грубо одернула ее пожилая работница. — Такой красавчик тебе не по зубам! Это старший сын хозяина.
— Он вовсе не красавчик, — обиделась Ниси. — Он настоящий мужчина.
Работница презрительно усмехнулась:
— Много ты понимаешь в настоящих мужчинах!
Ниси не ответила ей. Разве объяснишь кому-нибудь, что идеал мужчины, давно живущий в воображении, сейчас предстал перед Ниси воочию! И сердце сразу же забилось гулко, словно колокол, и в каждом его ударе отчетливо слышалось: «Он! Он!» Да, именно таким ей представлялся будущий избранник: высокий, статный, мужественные черты лица, спокойное выражение глаз. Одет просто, но элегантно: строгий, классического покроя костюм, светлая рубашка, галстук. Вроде бы ничего особенного, но за всем этим проглядывают сила, уверенность, благородство.
И то, что воплощением идеала оказался не парень ее круга, а богатый и потому недоступный сеньор, нисколько не опечалило Ниси. Она была счастлива уже тем, что такой человек существует в действительности. Им можно любоваться, его можно даже услышать, если подойти поближе и незаметно встать в сторонке.
В первый раз Ниси до этого не додумалась, а потом только так и поступала: едва завидев Родригу, шла на него как завороженная, оставив рабочее место, за что ей всегда попадало от мастера. Но Ниси не смущали замечания начальника и насмешки рабочих. Ей казалось, что когда-нибудь Родригу непременно остановит на ней свой взгляд и его сердце тоже взволнованно забьется, подсказывая: «Смотри, вот же она, твоя единственная, твоя суженая!»
Чуда, однако, не случилось. Родригу заходил в цех нечасто и ненадолго — только чтобы навести какие-то справки. Ниси он наверняка видел, но взгляда на ней не задерживал, и она с горечью вынуждена была признать, что ничем не выделяется на фоне остальных работниц.
Так мужчина ее мечты вновь переместился из реальности в область грез — туда, где, собственно, и должен был находиться по определению.
Ниси поникла, погрустнела, стала более угрюмой и раздражительной. На Родригу она теперь смотрела только издали, не стремясь, во что бы ни стало попасть в поле его зрения. Напарницы, заметив это, поддразнивали Ниси: «Ну что, не вышло из тебя Золушки?» А она в ответ беспощадно грубила им, наживая, таким образом, все новых и новых врагов. После очередного скандала ее чуть было не уволили с работы, и Ниси окончательно замкнулась в себе: ни с кем не разговаривала, на все издевки отвечала презрительным молчанием.
Зато, придя домой, давала волю отрицательным эмоциям, скопившимся за день. Алзира, привыкшая ворчать на дочь, теперь вынуждена была ее остерегаться, так как Ниси не спускала ей даже малейшего укора.
— Неблагодарная! Забыла, что я взяла тебя из приюта? — обижалась Алзира, пуская в ход свой главный аргумент.
И Ниси однажды не выдержала, ответила так, что Алзире больше не захотелось вспоминать о том приюте:
— А за что я должна тебя благодарить? За эту нищету? За всегдашние попреки? Да если б не ты, я могла бы сейчас жить у каких-нибудь других людей — богатых, добрых, которые бы любили меня, и я бы их любила!
— Побойся Бога, дочка! Разве мы тебя не любим? — сокрушенно воскликнул Аугусту.
— Прости, папа, — опомнившись, сказала Ниси. — Ты меня любишь. А мать меня никогда не любила.
— Это не так! Она тебя любит, только по-своему. Правда, Алзира? — Аугусту надеялся, что жена его поддержит, но та лишь пробормотала глухо:
— Пусть думает что хочет!
Потом разложила на столе карты и стала гадать о дальнейшей судьбе Ниси.
Аугусту напрягся, с тревогой ожидая результатов гадания. В провидческой силе этих карт, доставшихся его жене по наследству от матери, он убеждался уже не раз. В молодости Алзира о них даже не вспоминала, но с возрастом стала пользоваться ими все чаще, особенно в трудных ситуациях. И всегда получала довольно точные предсказания последующих событий. Про это каким-то образом узнали соседи и тоже захотели узнать свое будущее. Алзира не смогла им отказать, и людская молва очень скоро прославила ее как знаменитую гадалку. Теперь у нее отбоя не было от клиентов, но гадала она далеко не каждому и плату за это брала весьма умеренную.
— Ох, и нагорюемся мы еще с ней! — сказала Алзира, глядя в карты. — Никому не будет покоя в этом доме от нее.
Она имела в виду Ниси.
Аугусту было жаль дочь, и он, как умел, принялся ее защищать, говоря, что Алзира к ней несправедлива, а любую выпавшую карту можно толковать по-разному, все зависит от настроения гадалки.
Алзира не стала ему перечить, она попросту не слышала мужа, думая о чем-то своем.

* * *
Горе, однако, пришло в семью Аугусту совсем с другой стороны, откуда его не ждали. И Ниси тут, бесспорно, была ни при чем.
Косвенным же виновником можно было назвать самого Аугусту, который вместе с генами передал своим сыновьям любовь к автомобилям. Мальчики с раннего детства мечтали водить машину так же ловко и лихо, как отец, а когда подросли — увлеклись автогонками.
Алзира, надо отдать ей должное, сразу же забила тревогу, считая увлечение сыновей чересчур рискованным, опасным для жизни. Но разве могли они послушаться мать, если уже вкусили пьянящую прелесть скорости и сладостный азарт борьбы на автотрассе!
Денег на покупку гоночного автомобиля у них не имелось, поэтому оба устроились работать в мастерскую по ремонту машин, где среди богатых клиентов легче было отыскать спонсора, способного выложить немалую сумму только из любви к автоспорту.
Старший из братьев, Луис-Аугусту, в первых же соревнованиях проявил себя как бесстрашный талантливый спортсмен, что позволило ему купить собственную гоночную машину новейшей марки. Успехи Луиса-Карлуса были поскромнее, но он тоже изо всех сил тянулся за братом.
Алзире ничего не оставалось, как смириться с выбором сыновей. Внешне она успокоилась, хотя по-прежнему не могла видеть автогонок даже по телевизору: у нее сразу же начинало болеть сердце.
Как раз тогда, в пору относительного спокойствия и благополучия, братья подружились с автомехаником Жулиу, который влюбился в их сестру с первого взгляда. Ниси он тоже понравился, что было неудивительно при его внешности. Этот атлетического сложения парень давно уже находился в поле зрения режиссеров и клипмейкеров, которые усматривали в нем эталон мужской красоты и настойчиво звали его сниматься в телерекламе.
Жулиу отвергал их предложения, считая подобное занятие несерьезным для мужчины. Он вообще словно бы стеснялся своей яркой внешности, предпочитая держаться в тени, и не мечтая даже о славе гонщика.
Такая скромность импонировала Ниси, но в то же время и раздражала ее: разве настоящий мужчина не должен стремиться к чему-то большему, нежели починка автомобилей? Когда она говорила об этом Жулиу, он недоуменно пожимал плечами и улыбался своей открытой обаятельной улыбкой:
— Но я с удовольствием копаюсь в моторах и деньги за это получаю неплохие...
«Да, неплохие, если судить по меркам нашего нищего квартала», — думала про себя Ниси, а вслух спрашивала:
— И ты полагаешь, твоего заработка достаточно, чтобы содержать семью, детей? Не вечно же ты будешь холостым.
— Со временем я смогу выкупить эту мастерскую или открыть другую, свою, — отвечал он. — Пойми, сейчас мне ничего не нужно, А вот если бы ты согласилась выйти за меня замуж, тогда и в бизнесе появился бы совсем иной смысл.
— Жулиу, я же просила тебя не заводить об этом речь! — сердилась Ниси. — Мы с тобой друзья, и только.
Она не говорила ему, что любит другого, оставляя тем самым надежду для Жулиу, да и для себя. Лучшего мужа, чем он, ей все равно не найти, это она уже понимала, но расстаться с мечтой о Родригу не спешила.
И Жулиу терпеливо ждал, когда их дружба перерастет если не в любовь, то хотя бы в глубокую сердечную привязанность.
А тем временем случилась беда: в одной из гонок погиб Луис-Аугусту. Алзира буквально почернела от горя, Ниси, нежно любившая брата, горевала не меньше матери. Вопрос о замужестве, естественно, отошел на задний план. Жулиу по-прежнему был рядом с Ниси, и она с благодарностью принимала его поддержку, все больше привязываясь душой к этому доброму и надежному парню.
Так совпало, что примерно в то же время Родригу на несколько месяцев уехал в Соединенные Штаты. Казалось бы, его отсутствие должно было пойти на пользу Ниси, всерьез подумывающей о браке с Жулиу, но она еще больше затосковала по Родригу. Для нее теперь стало пыткой ходить каждый день на фабрику, зная, что там она не встретит любимого. Работа ей была ненавистна, она делала ее спустя рукава и беспощадно грубила мастеру в ответ на его вполне резонные замечания.
— Когда-нибудь мое терпение лопнет, и я тебя уволю, — грозился он.
И однажды такой момент действительно наступил. Случилось это как раз в тот день, когда Родригу, вернувшись из Штатов, снова заглянул в цех. Ниси, увидев его, потеряла всякий контроль над собой и последовала за своим кумиром. Почти целый час она сопровождала Родригу, держась от него на достаточно близком расстоянии. А он ходил по цехам, что-то записывал в блокнот и, как всегда, не замечал Ниси.
Когда же она вернулась на рабочее место, мастер сообщил ей об увольнении.
Для Ниси это был удар. Уйти сейчас, когда приехал Родригу? Нет, она не хочет, не может покинуть фабрику!
— Я отлучилась, потому что почувствовала себя плохо, — стала оправдываться она. — У меня пониженное давление.
Мастер язвительно усмехнулся:
— Пониженное давление — это болезнь аристократов. А ты вроде к ним не принадлежишь, хотя тебе и нравятся богачи.
Ниси, уязвленная намеком, вспыхнула, щеки ее запылали гневным румянцем, отчего она стала еще красивее.
Мастер невольно отметил это:
— А ты чертовски соблазнительная, особенно когда сердишься!
Ниси промолчала, сдерживаясь из последних сил. А мастер продолжил;
— Вообще-то я обязан тебя уволить, но если ты будешь ко мне добра...
Он потянулся к Ниси, пытаясь ее обнять, и тут же получил увесистую пощечину.
— Что ж, ты сама решила свою судьбу, — глухо произнес он, — и теперь можешь быть свободна.
Дома Ниси пришлось выдержать град упреков со стороны матери, зато отец воспринял случившееся сочувственно.
— А ты не хочешь поработать няней? — спросил он вдруг. — Мои хозяева ищут няню для своего малыша. Я могу порекомендовать им тебя.
— Конечно же хочу! — не раздумывая выпалила Ниси, окрыленная счастливой возможностью поселиться в доме Медейрусов и каждый день видеть Родригу.
— Да ты с ума сошел! — напустилась на мужа Алзира. — За кого вздумал поручиться? Она проявит себя так, что и тебя выгонят с работы!
— Перестань каркать, — с досадой отмахнулся от нее Аугусту. — Ниси любит нянчиться с детьми, и ею будут довольны.
Няня требовалась девятимесячному Тэу, который был пока единственным внуком Эдуарду Медейруса. Эстела, дочь Эдуарду, очень ревностно относилась к выбору няни для своего младенца. Нескольких женщин она безжалостно уволила. Одних за то, что были недостаточно внимательны к Тэу, других — за чрезмерное внимание к Тадеу, его отцу. Сейчас, когда малыш вновь оказался без няни, жизнь для Тадеу превратилась в ад: Эстела не могла управляться с сыном, но свое раздражение изливала на мужа.
— Если ты не найдешь няню сегодня, то я этого не вынесу и покончу с собой! — заявила она, наконец.
Тадеу, наученный горьким опытом, вел себя крайне осторожно.
— Буквально через пять минут к нам должна прийти девушка, которую мне порекомендовали в агентстве, — сообщил он предельно безразличным тоном, но его хитрость была напрасной — Эстела тотчас же взнуздала своего любимого конька:
— Она хорошенькая?
— Не обратил внимания.
— Сомневаюсь! — не поверила Эстела.
— Нет, правда. Абсолютно неинтересная блондинка!
Эстела угрожающе нахмурилась:
— Тебя не волнует ее внешность, но ты, однако, запомнил, что она блондинка! Как это объяснить?
Их разговор имел все шансы закончиться очередной ссорой, но тут как раз подоспел Аугусту и предложил в няньки свою дочь.
— К сожалению, Тадеу нашел какую-то девицу через агентство, — сказала Эстела.
Огорченный Аугусту направился с печальной вестью к Ниси, которая ждала его в гостиной. Он не мог знать, что его дочь не теряла времени зря и сама позаботилась о своем будущем.
Пока она ждала возвращения Аугусту, в гостиную вошла блондинка и сказала, что будет работать здесь няней. Служанка Сокорру пошла доложить о ней хозяевам, а Ниси, не мешкая, бросилась в наступление:
— И вы не боитесь ухаживать за ребенком, у которого опасная заразная болезнь?
Няня опешила:
— Мне никто про это не сказал...
— А вы сами-то не подумали, почему вам предлагают такие большие деньги?
— Да, вы правы, это должно было меня насторожить, — испуганно произнесла няня и, позвав другую служанку — Тиану, решительно заявила: — Передайте своим господам, что я не буду у них работать!
Едва она успела покинуть гостиную, как туда вернулся Аугусту, а вслед за ним показалась и Эстела с младенцем на руках, замыкал это шествие мрачный Тадеу, вовсе не уверенный в том, что его сын обретет, наконец, няню.
— Где же эта блондинка? — растерянно спросила Эстела.
— Она сказала, что не будет у вас работать, и ушла, — доложила Тиана.
Стон отчаяния вырвался из груди Эстелы.
— Так, может, все-таки возьмете мою дочь? — робко промолвил Аугусту. — Она здесь...
Ниси, тем временем, задорно улыбнулась малышу, и он ответил ей такой же веселой улыбкой.
— Видите, она умеет ладить с детьми! — заискивающе вставил Аугусту. — И они ее любят.
— Что ж, мы ее берем, — усталым голосом произнесла Эстела. — Пойдем, Ниси. я покажу тебе детскую и комнату, в которой будешь жить ты.
Первый экзамен в особняке Медейрусов Ниси выдержала успешно, отработав там целый день. А вечером приехала домой, чтобы собрать свои вещи.
— Все, теперь мне не придется выслушивать бесконечные попреки матери, — сказала она Луису-Карлусу, но он не одобрил ее решения:
— Неужели тебя привлекает карьера няньки? Может, ты думаешь, что заработаешь там много денег?
— Ты ничего не понимаешь, — улыбнулась Ниси. — В моей новой комнате чудный запах! А вокруг меня — красивые благородные люди! — Она мечтательно закатила глаза и добавила таинственным, доверительным тоном:
— Знаешь, братик, я собираюсь стать одной из них!..

Глава 3
У Паулы никогда не было секретов от родителей — они знали даже о ее романе с Рикарду, хотя и не приветствовали такое поведение дочери.
Вот и теперь, когда нависла угроза скандала, Паула бросилась за советом именно к ним, а точнее, к отцу, поскольку мать в этой семье своего мнения не имела, во всем соглашаясь с мужем.
Руй Новаэс был человеком жестким и властным, но Паулу это не угнетало. Наоборот, она гордилась своим отцом и с детства стремилась подражать ему. Поэтому ее характер и основные представления о жизни были сформированы исключительно отцом.
Новаэсу льстило, что дочь росла похожей на него, и он с пониманием относился даже к ее своеволию, проявлявшемуся иногда в весьма уродливых формах. Никогда не ругал Паулу, а лишь терпеливо втолковывал ей, где она допустила ошибку.
В частности, такой ошибкой он считал ее увлечение Рикарду Медейрусом.
— Мне стоило огромных усилий ввести тебя в их семью, — сказал он дочери, узнав о ее тайной связи с Рикарду. — Ведь этот чистолюб Эдуарду Медейрус уверен, что я — вор, взяточник и что любой контакт со мной может его скомпрометировать. Вот и пришлось идти на ухищрения, устраивая ловушку для Родригу. Я хорошо заплатил тем людям, которые сначала подпоили его, а уже потом познакомили с тобой.
— Папа, Родригу влюбился бы в меня и на трезвую голову! — возразила Паула, но отец с ней не согласился.
— Нет. Прежде чем свести вас, я хорошо изучил Родригу. Во-первых, он не бабник. Во-вторых, он не пьяница — мои помощники умаялись, пока довели его до той кондиции, когда любая женщина показалась бы ему королевой и он был бы счастлив приложиться губами к ее ручке, не говоря уже о прочих частях тела.
— Какой же ты все-таки циник, папа! — с умилением и восторгом отметила Паула.
— Я не циник, а реалист, — поправил ее отец. — Мне было известно также, что у Родригу есть невеста — Лижия, дочь Сиру. Поэтому я сначала нейтрализовал самого Сиру.
— Ну, как ты прибрал к рукам этого картежника, я знаю. Дал ему льготный кредит, когда он продулся в казино.
— Не только. Это ведь мы с тобой знаем, что Сиру подвержен пагубной страстишке, — напомнил дочери Новаэс. — А узнай об этом Эдуарду Медейрус, он сразу бы отказался от такого помощника и вообще выгнал бы его из компании. На этой слабости Сиру я и сыграл. И он, загнанный в угол, сам представил тебя Родригу Медейрусу.
Паула вздохнула:
- Папа, ты преподнес бы мне гораздо лучший подарок, если бы познакомил с Рикарду, а не с Родригу!
- Но ты же прекрасно понимаешь, почему я сделал ставку на Родригу, — с укоризной произнес Новаэс.
- Да, понимаю, но мне от этого не легче, — вновь вздохнула Паула.
Ей и вправду не нужно было объяснять, чем руководствовался в своем выборе отец. Из двух братьев Медейрусов младший слыл беспутным и непредсказуемым, а старший уже зарекомендовал себя серьезным, подающим большие надежды бизнесменом. Руй Новаэс усматривал в Родригу не просто выгодную партию для Паулы, но и надеялся с его помощью поправить свою подмоченную репутацию.
Журналисты начали трепать имя Новаэса в связи с коррупцией в парламенте. Три депутата одновременно погорели на взятках и незаконном бизнесе, и не странно ли, что все они оказались давними вкладчиками банка, принадлежащего Новаэсу? Отсюда и пошел слух, что Руй отмывает грязные деньги.
Не успел утихнуть этот скандал, как разразился новый: в банк Новаэса нагрянула полиция и арестовала счет крупного наркодельца. Это дало повод журналистам предположить, что и сам банкир причастен к наркобизнесу. Особенно тут усердствовала газета, владельцем которой был Конраду Медейрус — брат Эдуарду. Поэтому Руй и мечтал заткнуть глотку Конраду, женив его племянника на своей дочери.
К счастью для Новаэса, полиция и пресса не имели конкретных улик против него, и шум постепенно утих. Но беда не ходит одна? Вскоре произошло событие, лишившее Новаэса не только покоя, но и значительной  части его капитала. Подлец Отавиу Феррас, долгие годы служивший Новаэсу и провернувший вместе с ним не одну аферу, вдруг обокрал босса и сбежал, оставив жене записку, в которой сообщал, что он будто бы проиграл на бирже все свое состояние и потому решил свести счеты с жизнью. Однако труп его не нашли до сих пор. И Новаэс был уверен, что Отавиу скрывается где-нибудь за границей, и не жалел средств для его розыска.
Ведь если раньше него беглеца отыщет полиция и прижмет его как следует, то он сможет рассказать многое, в том числе и о причастности Новаэса к наркобизнесу.
Вот на каком тревожном фоне протекал роман Паулы с братьями Медейрусами.
Разумеется, отец не посвящал ее в свою криминальную деятельность, зато не скрывал, что его положение в обществе довольно шаткое и брак Паулы с Родригу мог бы значительно поднять акции семьи Новаэс.
Но Паула подвела отца и теперь просила его подсказать, как можно спасти ситуацию.
Новаэс задумался. А Тереза, его жена, робко подала голос:
— Может, надо выходить замуж за Рикарду, пока он согласен жениться? А то мы потеряем и того, и другого.
— Перестань паниковать раньше времени! — одернул ее Руй. — Такой зять мне и даром не нужен, Паула выйдет замуж за Родригу! А если не вырвет из сердца Рикарду, то со временем научится изменять мужу более хитроумно.
— Папа, я и сама не хочу выходить замуж за Рикарду, — неожиданно заявила Паула, — Мне нужен только Родригу, и больше никто!
— Это что-то новенькое, — удивился Новаэс. — Если я тебя верно понял, то как раз сегодня ты собиралась сообщить Родригу, что любишь его брата.
— Да, собиралась, — подтвердила Паула. — Но это было не мое решение, а Рикарду. Он имеет на меня огромное влияние. Рядом с ним я теряю голову...
— Неужели ты так сильно его любишь? — сочувственно произнесла Тереза.
— Нет, мама. После того как Эстела увидела нас с Рикарду и я позорно бежала, мне вдруг стало ясно, что я люблю Родригу.
— Ну, с тобой не соскучиться! — сказал Новаэс. — Ты это говорить серьезно? Или просто рассудок взял верх над чувствами, вот тебе и захотелось нас успокоить?
— Рассудок всегда подсказывал мне, что надо выходить замуж за Родригу, — напомнила ему Паула. — А теперь я это не просто понимаю, но и чувствую! Рикарду, с его вероломством, омерзителен. Он чуть было не погубил мое будущее. А Родригу — благороднейшая душа! Он чист как дитя. С ним я всегда буду счастлива!
— Если только он не откажется на тебе жениться, — резонно заметил Новаэс.
— Но ты же что-нибудь придумаешь, папа? — с надеждой посмотрела на него Паула.
— К сожалению, ты все испортила настолько, что у нас, похоже, остался только один вариант: упорно отрицать, что у тебя была связь с Рикарду.
— Но Эстела же сама видела, как я с ним целовалась.
— Это была не твоя инициатива! Рикарду пытался тебя соблазнить, а ты сопротивлялась. И сразу же убежала, как только в гостиную вошла Эстела и Рикарду перестал тебя удерживать.
— И все это я должна сказать Родригу? — уточнила Паула.
— Возможно, если он потребует от тебя отчета, — сказал Новаэс. — А самой спешить с оправданиями не следует. Вообще, сейчас хорошо было бы взять небольшой тайм-аут и выдержать паузу. Когда же мы будем знать, как там развивались события после твоего бегства, можно будет обдумать дальнейшую линию поведения.
— Но Родригу сегодня собирает вечеринку по случаю нашей помолвки...
— Позвони ему я скажи, что не сможешь прийти, потому что у тебя внезапно поднялась температура, — посоветовал Новаэс.
Паула не могла знать, что в это время происходило в особняке Медейрусов и очень волновалась, отчего у нее и вправду слегка повысилась температура. Однако ближе к вечеру ей позвонил Родригу, справился о здоровье и спросил, можно ли ее навестить. Паула поняла, что ему, кажется, никто не донес о случившемся. Но, помня указания отца, она твердо держала паузу.
— Спасибо, дорогой, что беспокоишься, — произнесла она нарочито слабым голосом. — Только у меня сейчас такой жар... Мне надо поспать... Может, завтра я буду чувствовать себя лучше, тогда и приедешь.
— Что ж, выздоравливай. Я позвоню завтра, — сказал Родригу. — Целую тебя, моя любимая!
Последняя фраза окончательно убедила Паулу в том, что Родригу пока ничего не известно. Однако к завтрашнему дню все может измениться.
- Может, мне надо было поговорить с ним сегодня? — засомневалась она.
- Нет, — твердо произнес Новаэс. — Еще не время.
А Родригу, поговорив с Паулой, решил справиться о здоровье сестры.
— Что с ней случилось? — спросил он у Тадеу. — Днем она выглядела вполне здоровой.
— Ты же знаешь, у нее бывают внезапные мигрени, — ответил тот. — Пойду к ней, может, там требуется моя помощь.
Это, конечно же, был только предлог для того, чтобы уйти. Но Тадеу, знавший, отчего «заболела» его жена, чувствовал себя неловко, разговаривая с Родригу, и боялся, что ненароком выдаст себя.
Когда Тадеу пришел домой, и Эстела спросила, надо ли ей все рассказать Родригу или подождать, пока это сделает Паула, он без колебаний выбрал последнее. Но ему было так жаль Родригу, который пока еще не знал, какой удар его ждет!
Чуть позже выяснилось, что Паула сегодня не приедет, и Эстела вновь засуетилась.
— Чует мое сердце, у нее не хватит духу сказать правду Родригу! И все будет продолжаться, как было до сих пор... Нет, я должна, я просто обязана предупредить брата!
Тадеу едва ли не силой удержал ее в спальне, напомнив, что Рикарду тоже доводится Эстеле братом и ему стоит посочувствовать.
Эстела согласилась с мужем:
— Да. Представь, что сейчас творится в душе Рикарду! Ведь эта вертихвостка не сдержала слова. Обещала сегодня же поговорить с Родригу, но, видимо, передумала.
— Вот видишь, насколько все осложнилось. Поэтому не будем подливать масла в огонь, — заключил Тадеу.

* * *

Рикарду тоже попытался связаться по телефону с Паулой, но его к ней не допустили.
— У Паулы жар, — сказала Тереза. — Ей не надо сейчас беспокоить.
— Я не доставлю ей никакого беспокойства, только спрошу, чем вызвана ее «болезнь», — не удержался от язвительного тона Рикарду.
Тереза сделала вид, будто не уловила его издевки, и, вежливо попрощавшись, положила трубку.
Рикарду стало ясно, что под давлением родителей Паула отступила, не решилась сказать правду Родригу.
Ночь он провел без сна, а утром заявился к Новаэсам без всякого предупреждения.
— Может, мне стоит использовать эту возможность и объясниться с ним без свидетелей? — спросила Паула у отца, и он согласно кивнул.
Тереза разрешила Рикарду пройти в комнату дочери.
— Что все это значит? — бросил он с порога. — С чего ты вздумала симулировать болезнь? Испугалась?
— Нет, просто мне надо было разобраться в своих чувствах, — ответила Паула.
Рикарду удивленно вскинул брови.
— Мне казалось, ты в этом давно разобралась.
— Мне тоже так казалось, — вздохнула она. — Но это было заблуждение. Вчера я окончательно поняла, что люблю Родригу и хочу выйти за него замуж.
Рикарду не мог поверить услышанному.
— И ты говоришь это мне? И хочешь, чтобы я поверил в такую чушь? Я, с которым ты вот в этой же комнате, на этой кровати сходила с ума от страсти!
— Да, это была страсть, но не любовь, — подхватила Паула. — К счастью, теперь я прозрела и прошу тебя уйти навсегда.
— Нет, я не уйду!
— Уйдешь, — твердо произнесла Паула. — И поможешь мне уладить отношения с Эстелой. Родригу, насколько я поняла, так ни о чем и не догадывается. Верно?
Рикарду пристально посмотрел ей в глаза, и до него, наконец, дошло, что Паула приняла осознанное решение и не изменит его.
— Что ж, может, это и к лучшему, что я на тебе не женился, — сказал он. — А Родригу мне искренне жаль: бедняга и не подозревает, какую змею берет в жены!
Выпалив это, он решительно направился к выходу, но Паула попыталась задержать его:
— Так ты скажешь Эстеле, что поцеловал меня в шутку, по-дружески?
— Нет уж! Выпутывайся сама! Ты, как я теперь понимаю, легко с этим управишься.
— И в самом деле, как-нибудь выкручусь, — сказала Паула, когда Рикарду ушел. — Главное, что Родригу ничего не знает. Мама, если он позвонит, скажи, что я жду его!
Родригу приехал спустя час и очень обрадовался, найдя свою невесту в добром здравии. Она же в этот раз была с ним ласкова, как никогда. Родригу буквально сиял от счастья, обсуждая с Паулой, где они проведут медовый месяц. Потом поехал домой и отдал распоряжение слугам, чтобы готовились к празднеству, которое состоится завтра вечером.
— А какой завтра праздник? — спросила кухарка Тиана.
— Большой! — расплылся в улыбке Родригу. — Я торжественно объявлю всем о своей помолвке с сеньоритой Паулой!
Ниси, державшая на руках Тау, едва не выронила его при этих словах.
А Эстела отправилась к себе в комнату — звонить Тадеу и просить у него совета.
Но, проходя мимо спальни Рикарду, она услышала странный звук, похожий на сдавленное рыдание. Эстела приоткрыла дверь и увидела Рикарду, который лежал на кровати, уткнувшись лицом в подушку.
— Ты... плачешь?! Что с тобой?
Рикарду повернулся к Эстеле — глаза его действительно были заплаканными.
— Понимаешь, Паула — предательница! — сказал он, вытирая слезы платком. — Она сначала предала Родригу, а потом меня. Я не знаю, как быть. Мне жаль моего брата.
— Мне тоже его жаль, — вздохнула Эстела. — Но Родригу без ума от Паулы. Видел бы ты его сейчас, когда он сообщал слугам о своей помолвке! Я, наверное, не рискну сказать ему правду. Но, может, мне стоит поговорить с Паулой?
— Нет, это бесполезно, — уверенно произнес Рикарду. — Она выгнала меня. Сказала, что любит Родригу, и просила поговорить с тобой, чтобы ты проявила к ней лояльность.
- Может, она и в самом деле его любит? — растерянно пробормотала Эстела.

* * *

Эдуарду очень рассердился, услышав, что Рикарду не собирается присутствовать на помолвке брата.
— Нет, я заставлю тебя уважать правила этого дома! — заявил он, побледнев.
Испугавшись, что у отца может случиться сердечный приступ, Рикарду пустился в весьма пространное объяснение:
— Ну, понимаешь, я же не нарочно... Если бы Родригу известил нас всех заранее, то я бы с удовольствием...
А так еще на прошлой неделе мы договорились с моей девушкой, что поедем за город. Мне не хочется выглядеть в ее глазах лгуном.
— У тебя есть девушка? — выразил удивление отец.
— А почему ее не должно быть? Или это позволено только Родригу?
— Перестань кипятиться, — примирительным тоном произнес Эдуарду. — Лучше расскажи, кто она.
— Это моя бывшая однокурсница. Элена Феррас Жордан.
— Жордан? — вдруг оживился отец. — А ее мать зовут Элизиньей?
— Да. Ты знаком с матерью Элены?
— И не только с ней, но также с ее сестрой Клотильдой.
— Это тетя Элены. Она живет вместе с ними в их фамильном особняке.
— А у нее разве нет своей семьи?
— Ее семья — сеньора Элизинья и племянники. А почему тебя это так интересует?
— Потому что это мои давние добрые знакомые, — с теплотой в голосе произнес Эдуарду. — Мне кажется, если я приглашу их на помолвку моего сына, то Элена поймет тебя и придет к нам вместе с матерью и теткой. Сделай милость, передай им мое приглашение.
— Ладно, передам, — вынужден был повиноваться Рикарду.
Теперь ему предстоял трудный разговор с Эленой, которая на самом деле не была его девушкой и, более того, в последнее время не хотела даже видеть Рикарду.
И все-таки он пошел к ней.
Элена встретила его холодно:
— Что тебе от меня нужно? Мне казалось, мы уже давно выяснили наши отношения.
— А я вот не могу забыть тебя, — не слишком погрешил против истины Рикарду. — Сегодня даже сказал отцу, что ты — моя девушка и я представлю вас друг другу во время помолвки моего брата.
- Значит, ты все решил за меня?
- Но я же знаю, что ты меня любишь! Ты сама это не раз говорила!
- Ты тоже утверждал, что любишь меня. Но потом я имела возможность убедиться в обратном.
- Да, я вел себя глупо, не понимая, насколько ты не дорога.
- А теперь понял? — недоверчиво покачала головой Элена.
- Да, теперь я знаю, что мне нужна ты. Давай начнем все сначала!
- А потом так же и закончим, как в прошлый раз?
- Нет. Сейчас все будет по-другому. Я обещаю!
— А я не могу в это поверить, потому что слишком хорошо тебя знаю, — вздохнула Элена. — И не хочу новых разочарований.
Они еще долго говорили об одном и том же, пока Рикарду, наконец, не удалось убедить ее прийти на помолвку Родригу вместе с матерью и тетей Клотильдой, которые, в отличие от Элены, обрадовались приглашению и не скрывали этого.

Глава 5
Рикарду не мог смириться с отказом Элены выйти за него замуж и всячески пытался сломить ее сопротивление. Она же была неумолима и твердила одно:
— Ты любишь не меня, а Паулу. И в отместку ей ты хочешь жениться на мне.
Рикарду убеждал ее, что это не так, но Элена еще больше возмущалась:
— Я же видела все собственными глазами!
— Ну что ты могла видеть? — сердился он. — Как я танцевал с Паулой? Ты просто не в меру ревнива, вот  что я тебе скажу!
— Ну, тем более не стоит со мной связываться, — отвечала ему Элена. — Уходи! Мне больно тебя видеть.
Рикарду уходил ни с чем, а Элена выслушивала нотации матери:
— Это безумие — отказывать сыну Эдуарду Медейруса! Ведь Рикарду — один из самых богатых женихов Сан-Паулу, а может, и всей Бразилии!
— Но он не любит меня! — в который раз повторяла Элена. — Неужели тебе все равно, что я буду с ним несчастна?
— Нет, конечно, — отвечала Элизинья. — Но в нашем бедственном положении выбирать не приходится.
Клотильда злилась на сестру и поддерживала племянницу.
— А ты не сбивай мою дочь! — кричала на нее Элизинья. — Сама проморгала когда-то Эдуарду Медейруса и что получила взамен? Может, хоть теперь сможешь его окрутить? Неужели я ни одну из вас так и не пристрою в семью Медейрусов?
— Хватит, мама! Я не могу этого слышать! — срывалась, наконец, Элена и уходила из дома куда глаза глядят.
С тех пор как их семья оказалась в нищете, Элена сделала много печальных открытий, касающихся матери. Всю жизнь Элизинья гордилась своей принадлежностью к знатному аристократическому роду, а также воспитанием и образованием, полученными в Париже. Ее изысканным манерам втайне завидовали все светские львицы Сан-Паулу. Вообще местная элита усматривала в сестрах Жордан чуть ли не эталон благородства. И вот Элена с горечью вынуждена была убедиться в обратном. Если тетя Клотильда ухитрялась сохранять достоинство и в этой, весьма неприятной ситуации, то в матери открылись такие чудовищные пороки, как алчность, мелочность, цинизм.
А недавно Элена и вовсе едва ли не сгорела со стыда. Отправляясь на помолвку к Медейрусам, Элизинья подрядила в качестве шофера Бени — брата Горети. А поскольку машиной давно никто не пользовался (она нуждалась в ремонте, на который не было денег), то Бени с трудом смог ее завести. К Медейрусам они доехали, но на обратном пути машина окончательно сломалась. Бени по телефону вызвал Жулиу, который довез сестер Жордан до дома, а затем отбуксировал их машину в свою мастерскую.
После ремонта он сам любезно пригнал машину в знаменитый особняк Жордан и, естественно, предъявил Элизинье счет.
А она, не моргнув глазом, сказала, что счет за ремонт оплатит Бени, так как это он сломал машину.
Элена, узнав об этом, была просто ошеломлена.
— Мама, мне стыдно за тебя! — сказала она в сердцах. — Это уже ни на что не похоже. Как ты могла?..
— Но у меня нет денег, чтобы платить за ремонт! — заявила Элизинья. — К тому же не я вызвала этого мастера, а Бени. Вот пусть он и расплачивается!
— Дай мне адрес мастерской! — потребовала Элена. — Я сама заплачу по счету.
— Тоже мне, богачка выискалась! — презрительно усмехнулась Элизинья.
— Да, у меня небольшое жалованье, но это не имеет значения. Я лучше буду голодной, чем стану терпеть такой позор! — ответила Элена.
— Я знаю только, где живет Бени, — сказала Элизинья. — Можешь пойти к нему и отдать последние деньги, раз уж они так жгут тебе руки.
Элена пошла к Бени, а там как раз был Жулиу, который молча слушал Бита и Горети, возмущавшихся выходкой Элизиньи.
— И это аристократы? — гневалась Горсти, — Да они хуже мошенников! Те хоть обманом берут, хитростью вымогают деньги. А эти просто наглые!
— Да, я не мог ожидать такого от сеньоры Элизиньи, — вторил ей Бени. — Что же теперь делать? Жулиу потерял время, потратился на запчасти. Он-то уж совсем ни при чем, это я его попросил помочь.
— Ну, вот теперь и плати, раз ты такой богатый! — испепеляла его взглядом Горети. — Может, в другой раз будешь умнее.
— Нет, ничего не надо платить, — сказал, все поняв, Жулиу. — Я бы к вам и не пришел, если бы знал, что это просто бессовестная отговорка этих аристократок.
— Ну да, значит, ты подарить им эти запчасти? — продолжала свое Горети, — Они там роскошествуют в своем особняке, а вы, дураки, должны на них горбатиться!
— Но что же, по-твоему, надо делать? — уставился на сестру Бени, совсем сбитый с толку.
— Ты связался с этими проходимками, тебе и надо платить! — уже вполне серьезно заявила Горети.
Как раз в этот момент вошла Элена и, услышав последние слова Горети, густо залилась краской.
— Я пришла извиниться за мать, — сказала она. — Это была неуместная шутка. Вот ваши деньги, возьмите.
Жулиу тоже смутился, принимая от нее деньги, и вызвался отвезти Элену домой.
— Нет, что вы, не надо, — стала отказываться она. — Мы и так доставили вам много неприятностей.
— Но я все равно буду проезжать мимо вашего дома, — улыбнулся ей Жулиу. — Так что нам по дороге.
— Ну, если так... — согласилась, наконец, Элена.
Когда они с Жулиу вышли, Горети не удержалась от замечания:
— Ты видел, как ей было стыдно за свою мать? Кажется, неплохая девушка эта Элена! И Жулиу она понравилась. Вот бы на кого ему следовало обратить внимание. А то с Ниси у него ничего путного не выйдет.
В предвкушении скорой свадьбы Родригу чувствовал себя самым счастливым человеком на свете и такого же счастья желал своему брату. Поэтому и решил встретиться с Эленой, надеясь помирить ее с Рикарду.
Но то, что он услышал от Элены, привело его в шок.
— Это абсурд! Тебе все привиделось! — говорил он ей. — Надо же было такое выдумать: Рикарду и Паула!..
— К сожалению, я не могу тебя утешить, — стояла на своем Элена. — Да и не хочу. Ведь я не враг тебе, Родригу. Лучше узнать это сейчас, чем потом, когда ты женишься на Пауле.
Вернувшись домой ни с чем, он учинил брату допрос с пристрастием. Рикарду, конечно же, все отрицал, обвиняя Элену в патологической ревности.
Но сомнение все же закралось в душу Родригу, и он обратился за помощью к Ниси:
— Ты все время находишься в доме, многое видишь и слышишь... Может, ты подметила что-нибудь такое, чего не замечаю я, но о чем мне следовало бы знать?
Ниси и представить не могла, что он намекает на связь Рикарду и Паулы, поэтому ответила уклончиво:
— Я занимаюсь только малышом Тэу...
— Да, конечно, — смутился Родригу. — Прости меня, я задал вопрос не по адресу.
Он быстро зашагал прочь, а к Ниси тотчас же подступил Рикарду:
— Что от тебя хотел Родригу? Он спрашивал обо мне?
Ниси не успела ему ответить, так как в гостиную вошла Эстела и, неверно оценив обстановку, набросилась на брата:
— Перестань соблазнять Ниси! У тебя и так полно неприятностей из-за женщин. Не хватало, чтобы ты еще и тут набедокурил!
— А Ниси, кстати, не из тех девушек, которых можно легко соблазнить, — справедливости ради заметил Рикарду, чем еще больше разозлил сестру.
— Значит, ты все-таки пытался!..
Рикарду решил удалиться от греха подальше. Но через какое-то время вновь подловил Ниси в коридоре.
— Так ты что-нибудь сказала Родригу обо мне и Пауле?
— Нет. Мы же договорились, и я держу свое слово, — ответила она.
— Ну спасибо, — облегченно вздохнул он. — Я  твой должник. Ты не пожалеешь о том, что помогала мне.
— Разве это помощь? — сокрушенно покачала головой Ниси. — Я не могу видеть, как вы, двое любящих, по глупости отказываетесь от своего счастья.
— Я не отказываюсь, — с болью произнес Рикарду, — будь моя воля, я бы хоть завтра отправился под венец с Паулой!
— Ну так надо же бороться за свою любовь! — подзадорила его Ниси. — Еще ведь не поздно...
— Ты так считаешь?
— Я в этом уверена!

В один из дней Сиру сообщил боссу, что готов представить ему проект завещания.
— Здесь учтены все твои требования и пожелания, только тебе придется самому объяснить сыновьям, почему ты так разделил паи компании. Иначе они могут сказать, что я тобой манипулировал.
— Ладно, давай свой проект, а я уж сам разберусь, что мне делать.
Он внимательно прочитал документ и, похвалив Сиру, сказал, что сыновьям не обязательно знать все детали.
— Но если с тобой, не дай Бог, что-нибудь случится, они же растерзают меня!
— Не растерзают, — твердо произнес Эдуарду. — Подписывай, и дело с концом! Я тебе верю и очень на тебя надеюсь.
— Спасибо, — растроганно ответил Сиру. — Клянусь, что не подведу тебя! Оправдаю твое доверие!
— Ну ладно, не волнуйся так, — осадил его Эдуарду. — Я вовсе не тороплюсь умирать. Хотя сегодня у меня что-то там покалывает слева. Поеду сейчас домой, отдохну. А если мои дети все же не поверят тебе, то отдай им вот эту кассету...
Увидев хозяина, вернувшегося из офиса раньше обычного времени, Ниси заботливо спросила;
— Вам не нужна помощь? Вы очень бледны.
— Да, мне сегодня нездоровится, — признался Эдуарду. — Если тебе не трудно, принеси стакан воды.
Ниси охотно выполнила его просьбу. Раннее возвращение хозяина было ей весьма на руку. Она знала, что Рикарду и Паула сейчас выясняют отношения в саду, и ей недоставало благовидного предлога, чтобы вызвать сюда Родригу. Теперь же такой предлог появился!
— Сеньоры Эстелы нет дома, — сказала она Эдуарду,— но я могу позвонить вашим сыновьям или доктору.
— В этом нет необходимости, — ответил он. — Мне уже лучше.
— Тогда, может, вам стоит прогуляться в саду, на свежем воздухе?
— Да, пожалуй, — согласился Эдуарду.
Он медленно пошел к выходу, а Ниси, не мешкая ни секунды, стала звонить Родригу.
— Приезжайте немедленно! У вашего отца сердечный приступ.
Теперь оставалось только уповать на то, что Рикарду и Паула не уйдут из сада, не поссорятся, а, наоборот, оказавшись наедине, тотчас же бросятся друг другу в объятия.
Так оно, в общем, и произошло. Паула хотя и твердила, что должна выйти замуж за Родригу, но ее губы сами тянулись к Рикарду.
— Ты пытаешься обмануть и меня, и себя, — говорил ей он. — А страсть выдает тебя! Я же чувствую, как трепещет все твое тело, как оно жаждет моих прикосновений, моих ласк.
— Да! Да! — сдалась, наконец, Паула. — Я ничего не могу поделать с собой. Меня тянет к тебе как одержимую. Может, если бы мы с Родригу хоть раз переспали, он бы вытеснил тебя из моей памяти.
— Никогда этому не бывать! Я не позволю! — совсем разгорячился Рикарду и, забыв обо всем на свете, принялся срывать с Паулы одежду...
Все это происходило в дальнем уголке сада, на открытой террасе гимнастического зала. Но судьбе было угодно, чтобы старик Медейрус направился именно туда и доковылял до гимнастического зала как раз в тот момент, когда тела двух возлюбленных слились в весьма пикантной позе.
Эдуарду застыл, шокированный. А затем попытался уйти подальше от этого злосчастного места, но, сделав пару  шагов, рухнул как подкошенный.
Тем временем домой примчался Родригу, и Ниси направила его в сад.
Вскоре он нашел отца — живого, но без сознания. Несколько дней Эдуарду Медейрус был на грани жизни и смерти. Эстела и ее братья все это время находились рядом с отцом, не теряя надежды, что он все-таки придет в сознание.
А Ниси пыталась замолить свой грех, обращая слова раскаяния к Господу:
— Я не желала зла сеньору Эдуарду и не думала, что он увидит Рикарду и Паулу. Это произошло не по моей вине. Но все равно прости меня. Господи, и пошли выздоровление сеньору Эдуарду!
Она никому не говорила, как все было на самом деле, однако Аугусту заподозрил неладное и прямо спросил дочь:
— Признайся, это ты подстроила так, чтобы у хозяина случился приступ? Ведь ты вызвала по телефону Родригу, а могла бы позвать на помощь того, кто был гораздо ближе, — Рикарду. Ты же знала, что он в это время находился в саду!
— Ничего я не знала! — чуть не плача, оправдывалась Ниси. — Сам подумай, зачем мне желать смерти сеньору Эдуарду? Я догадываюсь, откуда у тебя такие мысли: это мать меня в чем-то подозревает, а ты просто повторяешь ее слова.
— Разве у меня не может быть собственного мнения? — обиделся Аугусту. — Мать и в самом деле кое-что высмотрела про тебя в своих картах, но я-то сопоставил факты! Потому и спросил: не ты ли направила сеньора Эдуарду в сад, зная, что сеньорита Паула гуляет там с Рикарду?
— А ты откуда знаешь, что они там гуляли? — испугалась Ниси.
— Так я же сам их видел! Когда Родригу нашел отца и стал звать на помощь, я побежал в сад и увидел, как со стороны гимнастического зала бегут Рикарду и Паула.
— Папа, не говори об этом никому, — попросила Ниси. — И будь уверен в одном: я никогда не желала зла сеньору Эдуарду. А то, что с ним произошло, — чистая случайность.
— Я верю тебе, — сказал Аугусту. — Но молись, чтобы наш хозяин поправился.
—Я делаю это постоянно, — хмуро промолвила Ниси. И вот наступил день, когда Эдуарду заметно полегчало. Он даже смог поговорить с навестившей его Клотильдой. Она, стараясь приободрить его, пошутила:
— Эдуарду, разве мы не собирались на днях пообедать с тобой в ресторане? Ты забыл, что приглашал меня?
Он в ответ улыбнулся:
— Ничего, нам принесут обед сюда.
— Ну что же, — сказала Клотильда, — для начала и это неплохо. Но запомни, у меня ведь далеко идущие планы: я еще не теряю надежды выйти за тебя замуж!
— А я всегда мечтал на тебе жениться, — произнес он вполне серьезно. — И всегда любил тебя...
Его глаза увлажнились, и Клотильда тоже с трудом удержалась от слез.
— Я была бы плохой женой, — произнесла она растроганно, жалея и любя его, как никогда прежде. — И ты не имел бы сейчас таких замечательных детей... Так что тебе не о чем сожалеть, Эдуарду.
Она с нежностью погладила его ладонь, и он ответил слабым, едва ощутимым рукопожатием. А потом попросил ее позвать Родригу и Рикарду, сказав, что хочет поговорить с ними наедине. Эстела восприняла это желание отца с обидой, но Клотильда обняла ее по-матерински, и обе женщины дали волю слезам. Эдуарду же слабеющим голосом напутствовал  сыновей:
— Я чувствую, что моя жизнь угасает... Поэтому Хочу, чтоб вы запомнили главное: я очень вас люблю и буду любить там, куда мне суждено отправиться... А вы, пожалуйста, поддерживайте и защищайте друг друга. Что бы ни случилось, держитесь вместе. Женщины приходят и уходят... — Он умолк, видимо, не желая продолжать эту щекотливую тему, и Рикарду ощутил острый укол вины.
А Родригу принялся уверять отца:
— Папа, ты поправишься! Мы тебя очень любим!
— Это лучшее, что я мог от вас услышать, — тихо вымолвил Эдуарду. — А теперь поцелуйте меня и позовите сюда Эстелу.
Она вошла в палату, не успев как следует вытереть слезы. Эдуарду, заметив это, пролепетал еле слышно;
— Не плачь, доченька... Я люблю тебя...
В тот же миг его голова резко откинулась на подушке. Эстела закричала. А врач, склонившись над Эдуарду, подтвердил, что тот умер.

* * *

Через несколько дней после похорон Сиру собрал наследников Эдуарду, чтобы ознакомить их с последней волей усопшего.
— Это официальный документ, подписанный вашим отцом незадолго до смерти, — напомнил он на всякий случай, предвидя негативную реакцию наследников. — Ознакомьтесь, пожалуйста, с завещанием.
Эстела, ее братья и Тадеу углубились в чтение текста. Сиру с тревогой ждал, что будет дальше. И гневная реакция потомков Эдуарду Медейруса вскоре последовала.
— Это подлог, фальсификация! — вскочил с места Родригу. — Отец не мог нас лишить наследства!
- Но он и не сделал этого, — сохраняя выдержку, сказал Сиру. — Еще раз прочитай внимательно, и ты все поймешь.
— Да что тут понимать? — воскликнул разъяренный Рикарду. — Если верить этой бумажке, то наш отец передал половину всех акций тебе! А поскольку у тебя и без того имеется пять процентов акций, то ты становишься владельцем контрольного пакета!
— Это немыслимо! Кто ты такой, чтобы распоряжаться нашими семейными акциями? — подала голос Эстела. — Ты даже нам не родственник. Отец не мог завещать все тебе!
— Вчитайтесь внимательно в текст, — еще раз предложил им Сиру. — Ваш отец передал мне акции не в собственность, а лишь во временное распоряжение ими. Я знал, что вам это не понравится, но Эдуарду настоял на таком решении.
— Может, у него помутился рассудок накануне приступа, а ты бессовестно воспользовался его болезнью, — высказал предположение Тадеу, и остальные члены семьи подхватили эту версию.
— Точно! — сказал Рикарду. — Завещание было подписано как раз в тот день, когда у отца случился последний инфаркт. Ты просто увидел, что ему плохо, и надавил на него. Или подсунул бумажку, а он подписал ее не глядя.
— Отец не имел привычки подписывать что-либо не глядя, — возразил Родригу. — Неужели на него и в самом деле нашло затмение?
— Нет. Эдуарду продумал все задолго до смерти, — сказал Сиру. — Он искал наилучший способ защитить вас от возможных ошибок. Ему казалось, что никто из вас еще не готов к управлению компанией.
— А ты, значит, готов? — спросил, не скрывая обиды, Родригу.
— Эдуарду был уверен, что я смогу избежать многих ошибок.
— Да он просто дурачит нас! — истерично закричала Эстела. — Издевается над нами! Я предлагаю отдать эту бумажку на экспертизу. Надо установить ее подлинность.
— Ну а что вы будете делать, если выяснится, что завещание подлинное? — спросил Сиру.
— Оспорим его в суде! — заявила Эстела. — Докажем, что отец написал все это под твоим давлением.
Сиру нахмурился.
— Я предполагал, что наш разговор пойдет именно по такому сценарию. И потому просил Эдуарду заранее ознакомить, вас с завещанием. Но он предпочел записать вот эту кассету, которую велел передать вам только в случае вашего несогласия с завещанием. Думаю, вы должны просмотреть ее без меня.
Он вышел, оставив наследников одних.
Дрожащими от волнения руками Родригу вставил кассету в видеомагнитофон, и на экране тотчас же возник Эдуарду Медейрус.
— Мои дорогие дети, — начал он, и голос его прозвучал с такой теплотой и любовью, что Эстела заплакала навзрыд, а Родригу и Рикарду вытерли слезы молча. — Сейчас, когда моя жизнь может оборваться в любой момент, я думаю только о вас, о вашем будущем. И это странное на первый взгляд завещание я составил исключительно ради вашего блага. Управление компанией я поручаю Сиру. Он же будет какое-то время распоряжаться всем нашим капиталом. А потом все будет возвращено вам. День и час, когда это случится, определит Сиру. Есть еще несколько деталей, которые пока не подлежат разглашению. Но со временем вы все узнаете и, надеюсь, не будете в обиде на своего отца. Наберитесь терпения и работайте. Приумножайте капитал, накопленный мною с таким трудом. Он пока не ваш, но находится в надежных руках. Верьте мне, мои дорогие! Я очень люблю вас!..
На этом запись оборвалась, и в кабинете повисла долгая, тягостная тишина. Никто не решался нарушить ее первым, потому что каждый испытывал двойственное чувство — любви к отцу и обиды на него.
— Что ж, видимо, мы должны смириться, — заговорил, наконец, Тадеу. — Но также нам следует контролировать  каждый шаг Сиру.
— А какой в этом толк? — скептически усмехнулся Рикарду. — Мы же все равно не сможем на него повлиять, так как он — владелец контрольного пакета акций.
— Нет, ты опять ничего не понял, — возразил Родригу. — Сиру имеет решающий голос при распределении средств на нужды компании: размещение заказов, покупку оборудования и прочее. Но потратить эти деньги на себя и свою семью он не имеет права. Отец не давал ему таких полномочий. Тут мы с Сиру находимся в равных условиях.
— Значит, если я верно тебя поняла, — уточнила Эстела, — отец попросту заморозил наши деньги до поры до времени?
— Да, вероятно, именно эту цель он и преследовал, — подтвердил Родригу.
— Знать бы только, на какой срок! — сказал Рикарду. — Надо как следует прижать Сиру и вытянуть из него недостающую информацию.
— Но ты же слышал, отец полагал, что никто из нас пока не способен управлять компанией, — вновь с нескрываемой обидой произнес Родригу. — Вероятно, Сиру будет управлять ею до тех пор, пока не сочтет, что мы кое-чему научились и не пустим отцовский капитал по ветру.
— Как бы он сам не пустил его по ветру! — не удержался от замечания Тадеу.

Он не мог знать, что примерно то же самое сказали Сиру его дочь и жена, узнав, какие полномочия возложил на него покойный Эдуарду Медейрус.
— Если бы он знал, что ты картежник, то никогда бы не доверил тебе свой капитал, — заявила Марту, а Лижия добавила:
— Папа, когда тебя в очередной раз потянет к картам, вспомни о сеньоре Эдуарду.
— Вы ничего не понимаете, — обиделся на них Сиру. — Когда человеку оказывают такое доверие, то он не станет разменивать его в казино!
— А не ты ли говорил, что страсть к игре сильнее твоей воли? — напомнила ему Марилу.
— Да, говорил. Но теперь я просто обязан победить в себе эту страсть!
— Папочка, как бы я хотела, чтоб тебе это удалось! — обняла его Лижия.
Сиру тяжело вздохнул. После сегодняшнего разговора с Новаэсом он уже мог представить, какие испытания обрушатся теперь на его голову. Новаэс, едва узнав о завещании, сразу же попытался навязать Сиру свою волю:
— Еще при жизни Эдуарду мой будущий зять хотел взять у меня кредит на модернизацию оборудования, но старик ему не разрешил. Теперь кредит возьмешь ты, причем под более высокий процент, выгодный мне!
«Он говорит со мной как с последним ничтожеством», — подумал Сиру и в тот момент поклялся, что никогда не позволит Новаэсу помыкать собой.
— Я не буду вредить Медейрусам, — ответил он решительно и твердо.
— А ты оказался неблагодарным, — покачал головой банкир.
— Долг я тебе выплатил, — напомнил ему Сиру. Новаэс презрительно усмехнулся:
— А что ты будешь делать, когда проиграешься в очередной раз? Залезешь в карман к Медейрусам?
— Нет. Я буду честно выполнять поручение Эдуарду.
— Ну, тогда тебе снова придется занимать деньги у меня! — рассмеялся Руй.
— Не придется! — с вызовом ответил Сиру. — И ты не надейся, что сможешь помыкать мной.
Новаэс перестал смеяться:
— Когда Паула станет женой Родригу, ты вообще вылетишь из компании! Это я тебе обещаю!

Глава 7
На следующий день чудо продолжилось: Родригу сам явился в дом Аугусту и, попросив прощения у Ниси, поблагодарил ее за верность и порядочность.
Она смутилась, впрочем, это выглядело несколько наигранно. Однако Родригу в тот момент не интересовали нюансы. Он заговорил горячо, взволнованно:
— Вам не следует смущаться, Ниси. Я вовсе не преувеличиваю ваших достоинств. Поверьте мне: вы — самый порядочный человек из всех, кого я знаю! Меня ведь все предали — брат, сестра, невеста. И только вы вели себя достойно, из-за чего и лишились работы. Теперь я хочу восстановить справедливость я прошу вас вернуться к нам. Тэу вас ждет, он так и не смог принять ни одну няню.
— А сеньора Эстела? Она не будет возражать? — спросила Ниси.
— Нет. Она также приносит вам свои извинения и просит вас вернуться.
— Ну что ж, я согласна, — потупив взор, ответила Ниси, а затем не удержалась и победоносно взглянула на Алзиру, которая все это время стояла, застыв от изумления.
Вернувшись в особняк Медейрусов, Ниси сразу же отметила, что там теперь царила атмосфера взаимного отчуждения и полного разлада семейных отношений.  Эстела выглядела мрачной и нервной, часто ссорилась с мужем, сердилась на братьев.
А те практически не разговаривали друг с другом. В обоих чувствовался душевный надлом, по внешне это выражалось у каждого по-своему.
Родригу, например, сказал однажды Ниси:
— Я теперь стал совсем другим. Из меня словно ушла жизнь. Тот, прежний, Родригу — трудолюбивый, ответственный — канул в прошлое. Бизнес потерял для меня всякий смысл. И вообще все потеряло смысл...
— Ничего, скоро все восстановится, — попыталась успокоить его Ниси. — Жизнь прекрасна! Посмотрите хотя бы на малыша Тэу. Это же прелесть! Я сейчас поведу его гулять в сад. Если хотите — идемте с нами.
Родригу послушно следовал за ней в сад, но глаза по-прежнему оставались тусклыми и печальными. Рикарду, наоборот, чувствовал себя неуютно дома и поэтому все время проводил в офисе. Тадеу был немало удивлен такой переменой, но Рикарду объяснил свое поведение просто:
— Занятие бизнесом прекрасно отвлекает от мыслей о женщинах, которыми я сыт по горло!
К Элене он так и не отважился пойти после скандала на свадьбе. Понимал, что следует хотя бы извиниться перед ней, но не мог сделать и этого. Ему вообще хотелось забыть все, что связано с той злополучной свадьбой.
А Элена испытывала только боль и стыд, но вовсе не сожаление о случившемся. Дядя Фреду был прав: Рикарду оказался обманщиком, и хорошо, что это выяснилось так скоро.
Элизинья, правда, уговаривала ее позвонить Рикарду и помириться с ним, но тут Элену поддержали Фреду и Клотильда.
— Похоже, нам теперь никогда не выбиться из нищеты! — сокрушалась Элизинья.
Клотильда напомнила ей, что они еще должны расплатиться с Горети за туалеты, сшитые к свадьбе.
— Но свадьбы-то не было! За что же платить? — высказал свое мнение Олавинью.
Элизинья с ним согласилась:
— Ты прав. Горети должно быть достаточно и того, что мы оказали ей честь — воспользовались ее салоном, Это же такая реклама! Прибыль от нее значительно превысит расходы на ткани и пошив. Объясни Горети ее выгоду, Олавинью.
— А может, продадим вот эту картину и все-таки расплатимся? — робко предложила Клотильда.
— Нет! Эту картину я не продам никогда! — отрезала Элизинья.
Фреду, изумленно слушавший их разговор, спросил:
— Неужели ваши финансовые дела и вправду так плохи?
— Конечно! Отавиу оставил нас нищими! — сказала Элизинья.
— А один мой знакомый утверждает, что видел его в Нью-Йорке, — добавил Олавинью.
— Ну-ка, расскажите мне все подробно, — заинтересовался Фреду.
Элена тем временем незаметно вышла из дома и направилась к Горети.
— Мне очень стыдно за мою семью, — сказала она. — У нас нет денег, чтобы уплатить вам за работу. Поэтому возьмите вот это кольцо. Оно дорогое, его подарил мне отец в день моего совершеннолетия.
— Нет, я не могу его взять, — отказалась Горети. — Ведь это память о твоем отце. Ты хорошая девушка, и мне тебя жаль. Но не взыщи, если я приду к вам в особняк и вытрясу душу из твоей матушки и тетки!
Она и впрямь осуществила свою угрозу, но получить деньги от сестер Жордан ей не удалось. И тогда Горети стала поносить их везде, где только могла.
А тем временем за ее спиной уже разворачивались события, чреватые гораздо большими неприятностями, нежели потеря денег по вине сестер Жордан. И касалось, прежде всего, Симони — дочери Горети.
Тадеу, конечно же, не мог успокоиться, узнав, что у Горети есть дочь, которая, судя по возрасту, вполне может быть и его дочерью.
Он стал под разными предлогами заезжать домой к Аугусту, а также в мастерскую, где работал Луис-Карлус, в надежде увидеть там Симони. И однажды ему повезло: Аугусту познакомил его с дочерью Горети. Она оказалась приветливой, общительной и сразу же выложила Тадеу, что мечтает стать знаменитым модельером.
— У тебя есть к этому способности? — расспрашивал ее Тадеу.
— Да! Я уже давно придумываю фасоны для свадебных платьев, и они пользуются большим успехом.
— Ты что, продаешь их? — изумился Тадеу.
— Ну конечно! Мама шьет платья по моим эскизам, а потом выставляет их в своем салоне. И невесты, как правило, выбирают именно мои платья.
— А я мог бы посмотреть на твои работы?
— Да, заезжайте в наш салон, там кое-что и сейчас есть. Но вообще-то мне надо еще много учиться, чтобы стать профессиональным модельером.
— Ты рассуждаешь очень мудро, — одобрительно отметил Тадеу. — Если хочешь, я могу познакомить тебя с ведущим модельером компании «Индустриас Медейрус». Я там работаю.
— О, это было бы здорово! — обрадовалась Симони.
— Тогда подготовь свои лучшие эскизы, и мы поедем к нему. Только не рассказывай пока маме о нашем уговоре.
— Хорошо, я не скажу ей, — пообещала Симони.
Напоследок Тадеу как бы между прочим выяснил дату ее рождения, после чего у него не осталось никаких сомнений в том, что Симони — его дочь.
Потом он стал довольно часто встречаться с ней - разумеется, тайком от жены. Но, как это часто бывает, Эстела по чистой случайности поймала его на лжи. Тадеу сказал ей, что едет в банк, а сам поехал к салону Горети, где встретился с Симони. У Эстелы в тот день тоже были какие-то дела в городе, она выехала из дома буквально вслед за мужем. И очень удивилась, заметив, что Тадеу свернул в тот квартал, где, как она знала, не было ни одного банка.
Далее она уже следовала за ним специально, желая выяснить, куда же он поехал. И увидела, как машина Тадеу остановилась у свадебного салона.
Эстела хотела сделать то же самое, но не успела вовремя перестроиться в нужный ряд и вынуждена была проехать до следующего светофора. А когда вернулась обратно — ни Тадеу, ни его машины на месте уже не было.
Не имея возможности тотчас же устроить скандал мужу, Эстела заехала к своей подруге Марилу — поделиться горем. И та убедила ее ни в коем случае не скандалить с Тадеу, а попросту последить за ним несколько дней.
— Если тебе трудно делать это одной, я могу помочь, — предложила свои услуги Марилу.
И вдвоем они выяснили, что Тадеу встречается не просто с другой женщиной, но с девочкой-подростком!
— Что же мне делать? — совсем отчаялась Эстела. — Рядом с этой нимфеткой я, конечно же, выгляжу старухой, и у меня нет никаких шансов вернуть любовь Тадеу.
— И все же ты не должна вступать с ним в открытый конфликт, — посоветовала Марилу. — Наоборот, попытайся обольстить его лаской и прояви фантазию в ваших сексуальных играх.
— Ох, как тяжело будет все это выполнить, — вздохнула Эстела. — Ведь мне хочется просто разорвать его в клочья, изменника проклятого!
Но она все же сумела сдержаться, и Тадеу по-прежнему не подозревал, что жена знает о его тайных встречах с Симони.
Зато Горети сама однажды заявилась к нему в офис.
— Я видела тебя с Симони! Ты, подлец, что себе позволяешь? Зачем тебе понадобилось соблазнять мою дочку?
— Это и моя дочка! — заметил Тадеу. — И я имею право на общение с ней.
— Никаких прав у тебя нет, подонок, — бесновалась Горети. — И Симони — вовсе не твоя дочь!
— Неправда. Я узнал, когда она родилась, и сделал нехитрый подсчет, — возразил Тадеу. — Но если ты будешь упорствовать, то мне придется прибегнуть к анализу на ДНК
Это заявление несколько остудило пыл Горети.
— Обойдемся без анализа, — проворчала она. - Только Симони уверена, что ее отец умер, и я не позволю тебе воскреснуть.
— Это будет несправедливо. Пусть Симони сама решит, нужен ли ей такой отец, как я.
— Да она плюнет тебе в лицо, когда узнает, что ты — ее отец.
— Пусть. Я это снесу. И попытаюсь заслужить ее уважение.
— Как? Прельстишь ее деньгами, богатством? Ты решил отобрать у меня Симони?
— Да успокойся ты! Ничего я не решил. Просто обрадовался, что у меня есть такая замечательная дочка, и хочу ей хоть чем-то помочь. Деньгами, кстати, тоже.
— Ничего нам от тебя не надо! — заявила Горети. — А если ты еще раз приблизишься к Симони, я тебя убью! И рука моя не дрогнет, запомни это!
Она покинула офис с гордо поднятой головой, но, едва выйдя на улицу, не могла удержаться от слез. И как всегда в трудную минуту, пошла за поддержкой к Алзире.
— Я боюсь, что он поманит Симони деньгами и она уйдет к нему! — повторяла несчастная Горети.
- Нет, я не вижу по картам, чтобы Симони так уж тянуло к отцу, — уверенно произнесла Алзира. — Хотя в будущем все запутано... Много перемен будет и в твоей жизни.
— Ой, не дай Бог! — воскликнула Горети. — У меня все перемены бывают только к худшему.
Алзира, не слушая ее, продолжила:
— Ты в чем-то выиграешь, а в чем-то проиграешь. И тебе не удастся соединиться с любимым человеком.
— Ты думаешь, меня эти любовные дела интересуют? — усмехнулась Горети. — Единственная моя забота сейчас — чтобы Симони не ушла к отцу. Ведь он же теперь богач! Это зять покойного сеньора Медейруса и отец того самого ребенка, за которым присматривает твоя Ниси.
— Да, тяжелый случай, — согласилась Алзира. — Но ты все равно не сможешь запретить ему видеться с Симони.
— Нет, я буду следить за каждым ее шагом! И Луиса-Карлуса предупрежу, чтобы никуда не отпускал ее одну, и Бени...
Не привыкшая откладывать дела в долгий ящик, Горети наскоро простилась с Алзирой и тотчас же направилась в мастерскую к Луису-Карлусу.
А он в это время ремонтировал видавший виды грузовичок Фреду, на котором тот приехал в город со своей фермы. Горети решила подождать, пока Луис-Карлус отпустит клиента, и, присев в сторонке, разговорилась с Жулиу.
— Представляешь, эти мошенницы Жордан надули меня, не отдали деньги! — пожаловалась она ему. — А Элизинья имела наглость сказать, что они меня и так осчастливили своим вниманием! Правда, Элена предлагала мне свое кольцо, но я ж не такая бессовестная, как знаменитые аристократки Жордан!
— Элена тоже носит эту фамилию, — заметил Жулиу, — но она очень порядочная девушка.
— Да, — согласилась Горети, — а ее мать и тетка — просто мерзавки и воровки!
Фреду больше не мог слышать, как поносят его родню, и вмешался в разговор:
— Жулиу, представь меня своей гостье. Возможно, я смогу ей чем-то помочь. Не могу оставаться в стороне, когда такая симпатичная женщина страдает.
— Я не страдаю, а возмущаюсь, — поправила его Горети. — Много чести для этих воровок, чтобы я из-за них страдала! Пусть подавятся моими деньгами!
— Это сеньор Фреду, — дождавшись паузы, вымолвил Жулиу, — он...
— Водитель грузовика, — выскочил вперед Фреду, многозначительно посмотрев на Жулиу, как бы говоря ему: не мешай мне, я потом тебе все объясню.
Горети тоже назвала свое имя, и между ней и Фреду сразу же завязалась оживленная беседа. Потом, когда Луис-Карлус освободился и Горети уединилась с ним для конфиденциального разговора, Фреду обратился к Жулиу:
— Ты уж, пожалуйста, не выдавай меня. Эта женщина мне очень понравилась. Но если она узнает, что я — Жордан, то не подпустит к себе на пушечный выстрел.
После неприятной стычки с Горети Тадеу понял, что он должен рискнуть и сегодня же открыть Симони всю правду, пока мать окончательно не настроила ее против него. И пока Горети навещала Алзиру, а потом Луиса-Карлуса, он встретился с дочерью и прямо сказал ей:
— Я твой отец.
Симони ему не поверила. Но Тадеу продолжал убеждать ее:
— Поверь, это правда. Я вовсе не умер, как говорила тебе мама. Она придумала такую байку потому, что я поступил подло: бросил ее за несколько месяцев до твоего рождения. Но клянусь, я не знал о ее беременности!
— Что тебе нужно от меня теперь? — холодно спросила Симони.
— Я хочу видеться с тобой, помогать тебе. Но твоя мама и слышать об этом не хочет.
—— Ты с ней говорил обо мне? — удивилась Симони.
— Да. Но мы не пришли к согласию.
— А твоя жена знает о моем существовании?
— Нет. И, надеюсь, никогда не узнает.
— Значит, ты стыдишься того, что у тебя есть дочь, — заключила Симони. — В таком случае забудь о моем существовании!
Она так стремительно ушла, что Тадеу не успел ничего сказать в свое оправдание.
Придя домой, она рассказала обо всем Бени, добавив:
— Не говори ничего маме. Зачем ей зря волноваться? Я ведь уже сказала отцу, чтоб он исчез навсегда.
Однако сомнения все же терзали душу Симони, и она решила посоветоваться с Ниси, открыв ей свою тайну.
— Вообще-то сеньор Тадеу добрый человек, — сказала Ниси. — Только боится жены, потому что она очень ревнивая. Если она узнает о тебе, то выгонит его из дома.
— Ну и пусть! Тогда он женится на маме.
— Нет, все не так просто. Во-первых, он любит сеньору Эстелу, а во-вторых, у них прекрасный ребенок. Твой брат, между прочим.
— Не нужен мне такой брат! — отрезала Симони. — И такой отец не нужен.
— А я бы на твоем месте не отказывалась от его помощи. Ты же всегда мечтала об отце.
— Да, но он свалился на меня так неожиданно...
— Ничего, со временем все утрясется, — рассудила Ниси.
— Мне бы твой оптимизм! — с завистью произнесла Симони. — Ты все еще надеешься выйти замуж за своего Родригу?
- Да.
— А он тебя уже хоть немножко полюбил? — совсем по-детски спросила Симони.
— Нет. Ему сейчас не до того. Измена Паулы и смерть отца надломили его.
— И что, у него теперь никого нет? Никакой женщины?
— Марилу, подруга моей хозяйки, пытается подсунуть ему свою дочь. Ты знаешь ее. Это Лижия, внучка сеньора Америку. Она работает с ним в его магазине.
— Да, знаю. Она красивая!
— Но это ей не поможет, — без каких-либо сомнений заявила Ниси. — Родригу скоро поймет, что ему нужна только я. Он уже сейчас считает меня своим другом и охотнее общается со мной, чем с людьми своего круга.
— А Паулу он уже забыл?
— Думаю, что нет, — вынуждена была признать Ниси. — Но с моей помощью обязательно забудет!

Даже после скандала, случившегося на несостоявшейся свадьбе, Новаэс не терял надежды выдать дочь за Родригу и попытался уладить конфликт.
— Ты ведь любишь Паулу. А это самое главное, — убеждал он Родригу. — Прости ее, и вы оба будете счастливы.
Но тот был неумолим:
— Ваша дочь — потаскуха! А вы — жулик! Убирайтесь из моего дома и никогда не смейте здесь появляться!
Лишь теперь Новаэс понял, что Родригу ему не вернуть, и, трезво оценив ситуацию, решил заполучить в зятья хотя бы Медейруса-младшего.
Паула против такого решения не возражала, но заметила, что и Рикарду от нее отвернулся, а потому не известно, захочет ли он на ней жениться.
— Но ты же всегда помыкала им как хотела, — напомнил ей отец. — Неужели теперь не сможешь обольстить его?
— Попробую! — улыбнулась Паула. — Надеюсь, у меня это еще получится. Правда, я слышала, что Рикарду сильно изменился. Он теперь всерьез занялся бизнесом.
— Уверен, это ненадолго! Но пока он не охладел к делам фирмы, я успею облапошить его. Когда Рикарду будет зависеть от меня, ему ничего не останется, как жениться на тебе, дочка!
Через несколько дней Паула доложила отцу, что провела ночь в мотеле — разумеется, с Медейрусом-младшим.
А еще спустя сутки Рикарду официально попросил руки Паулы, и Новаэс торжественно благословил дочь на этот брак.
Потом они по-семейному сидели за праздничным столом, пили за здоровье жениха и невесты, говорили о будущем. Рикарду расслабился, а Руй ненавязчиво перевел беседу в деловое русло.
— Я знаю, сейчас «Индустриас Медейрус» переживает не лучшие времена, — сказал он. — Родригу фактически отошел от дел, а Сиру доверять нельзя: он не станет дорожить вашим фамильным капиталом. Поэтому бразды правления должен взять ты. Больше некому. А я буду всячески помогать тебе.
— Спасибо, — поблагодарил его растроганный Рикарду.
— Кстати, еще с твоим отцом у нас был разговор о кредите на модернизацию оборудования, — соврал Новаэс.
—— Да, это для нас весьма актуально! — зажегся Рикарду.
И Руй прямо здесь, за праздничным столом, всучил ему тот грабительский кредит, от которого в свое время отказался Эдуарду, а потом и Сиру.
Когда Рикарду объявил дома, что он женится на Пауле, лицо Родригу перекосила болезненная гримаса.
— Неужели ты действительно любишь эту шлюху? Я-то думал, что тебе просто захотелось отобрать у меня игрушку, как бывало в детстве, и поиграть ею.
Рикарду попросил брата сдерживать эмоции.
— Ты вправе сердиться на Паулу, но прошу не оскорблять ее! Примирись с мыслью, что она вскоре станет моей женой.
— Я не потерплю ее здесь! — неистовствовал Родригу. — А если ты женишься на ней, то можете оба убираться отсюда!
— Сам можешь убираться! — не остался в долгу Рикарду.
Эстела в тот раз кое-как усмирила братьев, но когда Рикарду на следующий день заявился домой вместе с Паулой, все повторилось снова.
Родригу своими оскорблениями довел Паулу до слез и заявил, что в этом доме есть только один человек, достойный уважения, — Ниси.
С той поры он и стал демонстративно оказывать знаки внимания Ниси, что, естественно, не могло порадовать Эстелу и ее подругу Марилу.
— Держись от него подальше, не то мне придется с тобой расстаться, — предупредила няню Эстела.
— Не могу же я прогонять его, когда, например, гуляю в саду с Тэу, а сеньор Родригу туда приходит.
— Он гуляет с тобой и без Тэу! — ввернула Марилу.
— Но что я могу сделать? — прикинулась овечкой Ниси. — Скажите ему, пусть он ко мне не подходит.
— Родригу делает это нарочно, чтобы досадить Пауле и нам всем, — пояснила Эстела.
— Ну, тем более вам нечего опасаться за сеньора Родригу.
— Я опасаюсь за тебя, дурочка! Смотри не влюбись в него!
— Ну как вы могли такое придумать? — изобразила смущение Ниси. — У меня есть парень. В мае мы поженимся.
Эстела оставила ее в покое, а Родригу продолжал подолгу беседовать с Ниси и даже сводил ее в ресторан, правда, тайком от домашних.
А однажды усадил ее в машину вместе с Тэу и повез в элитный магазин, где накупил ей дорогих платьев, туфель и украшений.
— Зачем вы? — говорила она, а душа ее в это время ликовала. — Я не могу принять от вас такие дорогие подарки.
— Бери, бери, — улыбался Родригу. — Мне доставляет удовольствие делать для тебя что-либо приятное.
— Но как я объясню сеньоре Эстеле, откуда у меня все это?
— А ты ничего не объясняй. Но если все-таки спросит — скажи: жених подарил!
Он улыбнулся собственной шутке, а у Ниси все так и затрепетало внутри.
— Но мне даже некуда пойти в таких нарядах...
— Это не проблема! — совсем расшалился Родригу. — Меня тут пригласили на светский прием, вот и пойдем туда завтра вдвоем!
У Ниси перехватило дыхание.
Тэу, которого она держала на руках, заплакал, и Ниси впервые за все время оробела.
— Нет, я не смогу, — сказала она вполне искренне. — И к тому же завтра у меня не выходной.
— Прием состоится вечером, когда Тэу уже будет спать.
— И все равно я не могу оставить его без присмотра.
— Ерунда! Я все улажу.
— Нет, — совсем испугалась Ниси. — Стоит вам заговорить об этом с сеньорой Эстелой, и она меня тут же выгонит.
— Тогда поступим иначе, — не отступал Родригу. — Я буду ждать тебя в машине, а ты выйдешь из дома незаметно, через черный ход. Договорились?
— Ой, я боюсь...
— Не бойся! В этих нарядах ты можешь чувствовать себя королевой. Уверяю тебя: мы утрем нос не одной светской красавице!
— Хорошо, я согласна, — твердо произнесла Ниси.

Глава 9
Когда хандра немного отпустила Родригу и он вновь стал интересоваться семейным бизнесом, то с изумлением обнаружил, насколько четко и умело ведет дела Сиру. Во-первых, он легко доказал в суде неправомочность действий Рикарду при заключении финансовой сделки с Новаэсом и все-таки уберег компанию от того грабительского кредита.
Во-вторых, представил совету директоров свой проект развития «Индустриас Медейрус», который оказался достаточно смелым и в то же время предельно сбалансированным.
— Откуда у тебя такая хватка, такие знания? — спросил его Родригу. — Ты же ведь не экономист.
— Ну, деловая хватка у меня была всегда, твой отец это хорошо знал, — ответил Сиру. — А премудрости экономики я стал изучать на специальных курсах сразу же после того, как ознакомился с завещанием.
Родригу недоверчиво покачал головой:
— По-моему, ты темнишь. За пару месяцев достичь подобного результата способен только гений.
— Так, может, я и есть гений от экономики, но поздно это в себе открыл? — засмеялся Сиру.
— Нет, ты уж извини, мне трудно в это поверить. Возможно, тебе повезло найти какого-то весьма квалифицированного консультанта?
— Ты почти угадал!
— И кто же он?
— Руководитель моих экономических курсов, — озорно блеснул глазами Сиру.
— Так представь его нам. Зачем надо делать из этого тайну?
— Да нет никакого консультанта, — пошел на попятный Сиру. — Я пошутил.
— А я в последнее время совсем перестал понимать, когда ты шутишь, а когда говоришь всерьез, — с явной обидой произнес Родригу.
— Ничего, со временем все поймешь, — загадочно улыбнулся Сиру.
— Не нравится мне твоя игра в таинственность, — еще более определенно высказал свое мнение Родригу. — Скажи, зачем ты собираешься ехать в Париж? Как это связано с делами фирмы?     
— Да никак! — отрезал Сиру. — Я еду туда по делам семейным.
Родригу усомнился и в этом, но больше вопросов не задавал.
Зато Марилу, жена Сиру, замучила его расспросами о поездке в Париж.
— Насколько я знаю, у вас нет деловых контактов с Францией, — рассуждала она.— По крайней мере, ты никогда туда не ездил.
— Раньше это не входило в мои обязанности, а теперь входит. Ты забыла, что я руковожу компанией вместо Эдуарду?
— Не забыла, но мне кажется, ты слишком вошел в роль. Возомнил себя миллионером!
— На тебя не угодишь! — вышел из терпения Сиру. — Ты пилила меня за пристрастие к картам — я с большим трудом поборол эту вредную привычку. Что тебя не устраивает сейчас?
— То же, что и всегда! — заплакала Марилу. — Вспомни, когда в последний раз мы занимались любовью! Ты привык развлекаться на стороне. И сейчас вместо карт решил прожигать жизнь в заграничных путешествиях!
— Да у тебя просто больное воображение!
— А если я не права, то почему ты не хочешь взять меня с собой в Париж?
— Потому что я еду туда работать, а не слушать твое нытье! Оно мне и здесь надоело.
Он ушел, хлопнув дверью. А Марилу вновь осталась наедине со своими проблемами. Отношения с мужем у нее испортились давно, она к этому уже почти привыкла. И беспокоила ее сейчас не собственная несчастная судьба, а будущее дочери. Лижии на днях исполнится двадцать пять, а она до сих пор не замужем. Упустила в свое время Родригу Медейруса. Вела бы себя посмелее, так никуда бы он не делся. А то «дружили» несколько лет, как школьники... И сейчас не может окрутить его. Даже нянька оказалась проворнее!
— Ты почему не зажигаешь свет? — заглянув в комнату матери, спросила Лижия.
— Задумалась... — не стала вдаваться в подробности Марилу. — А ты уже пригласила Родригу на свой день рождения?
— Да. Только он вряд ли придет. Я его совсем не интересую.
— Так надо же заинтересовать! Он переживает душевную травму, а ты посочувствуй ему, приласкай его. Мужчина в таком состоянии — как ребенок. Сам идет в руки. Кто пригреет, тот ему люб.
— Мама, хватит! — не выдержала Лижия. — Ты говоришь мне это каждый день.
— Ну да, я говорю, а ты ушами хлопаешь. Решила уступить Родригу няньке?
—Да при чем тут нянька! Родригу не может забыть Паулу, вот и пытается ей досадить, флиртуя с Ниси.
— Я в этом не уверена, — сказала Марилу. — Нянька не так проста. И если ты будешь бездействовать, она отберет у тебя Родригу.
— Нельзя лишиться того, чего и так не имеешь, — заметила Лижия.
— Ты рассуждаешь, как твой дед. Он на тебя дурно влияет.
— Дедушка Америку не может повлиять на меня дурно. Он мудрец и реалист в отличие от тебя.
— Это он — мудрец? Не смеши меня! Я никогда не прощу ему, как он по-хамски вел себя с Клотильдой Жордан. Юродствовал. Битый час говорил о жареных сардинах, ковырялся в зубах. Конечно, она пришла в ужас от такого жениха!
— Но он-то не набивался ей в женихи, — напомнила матери Лижия. — Ты сама пригласила к нам Клотильду и намекнула ей, что дед не прочь на ней жениться.
—— Вот он за это мне и отомстил. Прикинулся хамом и кретином. А в результате отпугнул такую благородную женщину.
— Мама, я не понимаю, почему ты так настойчиво пытаешься его женить.
— Потому, что он стар и у него больные ноги! Не сегодня-завтра он может слечь, и кто тогда будет за ним ухаживать?
— Ты, я, сиделка, наконец?
— Нет, дорогая, такая перспектива меня не устраивает, — заявила Марилу. — Тебе надо выходить замуж и растить собственных детей, а мне это и вовсе не по силам.
Даже если я найму пять сиделок, все равно мне каждый день придется видеть больного неподвижного старика. Да я просто с ума сойду!
— Мама, у меня волосы дыбом встают от твоих слов, — призналась Лижия. — Это же твой родной отец! Если он не нужен тебе, то неужели будет нужен Клотильде или какой-либо другой женщине?
— Та, на которой он женится, будет вынуждена за ним ухаживать, потому что получит богатое наследство после его смерти, — спокойно пояснила Марилу.
Лижия пришла в ужас от такого откровения,
— Надеюсь, ты не говорила этого дедушке?
— Говорила много раз! Пусть не надеется, что я буду при нем сиделкой.
— Теперь мне понятно, почему он так редко у нас бывает, — печально промолвила Лижия, а про себя подумала, что не зря дед питает симпатию к Горети — женщине простоватой, но участливой и доброй.
Клотильда приняла приглашение Марилу и согласилась пообедать с Америку не от хорошей жизни. Положение было таково, что за неуплату налогов сестры Жордан вскоре могли лишиться своего фамильного особняка.
Когда речь впервые зашла о том, что особняк может быть продан с аукциона, Клотильда предложила другой вариант:
— Не разумнее ли расстаться с Ренуаром и прочими картинами, чем лишиться дома?
И тут Элизинья призналась, что давно уже продала все ценные картины из семейной коллекции, заменив их подделками.
Клотильда пришла в ужас, но Элизинья добила ее, сказав, что так же поступила и со своими бриллиантами.
— Но куда же подавались эти деньги? — недоумевала Клотильда.
— А на что, по-твоему, мы жили последнее время? — задала ей встречный вопрос Элизинья.
Фреду предложил сдать особняк в аренду, а самим поселиться в пристройке, но сестры пока не дозрели до такого шага психологически.
Пытаясь им помочь, Фреду начал с самого простого: дал Элизинье деньги и велел ей расплатиться с Горети за сшитые для них платья. Сестра же его обманула. Встретившись не с Горети, а с Бени, отдала ему только часть долга. Но Фреду об этом не знал и поэтому надеялся, что Горети изменила свое негативное отношение к сестрам Жордан.
Для него это было крайне важно потому, что он все больше влюблялся в Горети и даже подумывал о том, чтобы на ней жениться. Горети тоже увлеклась им. Но Жулиу предупредил Фреду, чтобы тот по-прежнему не говорил ей, кто он на самом деле.
— Горети женщина решительная, — пояснял Жулиу, — Как только узнает, что ты — брат Элизиньи Жордан, сразу же прогонит тебя.
И Фреду продолжал встречаться с ней, выдавая себя за водителя грузовика.
Со временем ему пришлось включить в число заговорщиков еще и Бени, который давно был знаком с Фреду.
— Я люблю твою сестру и хочу на ней жениться, — прямо сказал ему Фреду. — Но ты пока не выдавай меня, ладно?
Бени пообещал хранить молчание, считая Фреду подходящей парой для сестры. В самом деле, не выходить же ей замуж за старика Америку, который недавно предложил Горети руку и сердце! Она, конечно, ответила ему вежливым отказом. А Фреду ей очень нравился. Возможно, Горети бы и отважилась на замужество, да этому препятствовала Симони, втайне надеявшаяся помирить отца и мать.
— Этот Фреду такой противный, — говорила она матери. — Я просто видеть его не могу! И к тому же он, судя по всему, нищий. Тогда уж лучше тебе выйти замуж за Америку. Он хоть и старик, но добрый и богатый.
Об Америку Симони говорила так спокойно, зная, что мать нисколечко не влюблена в него.
:     Горети молча выслушивала дочь, не желая с ней ссориться. Слава Богу, та хоть перестала встречаться с отцом. Горети это радовало, и она хотела сохранить хрупкий мир в семье. А потому и не давала Фреду определенного ответа на его предложение о женитьбе.
И он, понимая ее душевное состояние, терпеливо ждал.  На своей ферме Фреду теперь практически не жил, однако в Сан-Паулу его удерживала не только Горети, но и желание разрешить финансовую проблему сестер.
А сделать это было очень нелегко.
Когда Фреду попросил показать ему все документы, оставшиеся от покойного мужа Элизиньи, то натолкнулся на ее сопротивление:
— Он все уничтожил, перед тем как исчезнуть!
Элена же была уверена, что мать не просто прячет какие-то документы, но и шантажирует ими Новаэса.
— Однажды она вынула из шкафа какие-то бумаги, положила их в сумку и сказала, что идет в музей. Но спустя час я случайно увидела ее выходящей из банка Новаэса, — рассказывала Элена дяде. — И сразу же после этого у нее вдруг появились деньги на покупку разных безделушек.
Разумеется, Элизинья отрицала, что берет деньги у Новаэса, но под давлением Фреду и Элены все же вынуждена была показать те бумаги, о которых шла речь. Это был документ, свидетельствующий, что Отавиу Феррас принадлежит половина акций какого-то предприятия, расположенного на Каймановых островах. А владельцем второй половины был, конечно же, Руй Новаэс.
— Так вот же они, деньги! — воскликнул Фреду. — Прибыль от деятельности этого предприятия до сих пор поступает на счет Отавиу. Надо только выяснить, услугами какого банка он пользовался, и перевести счет на имя его наследников.
- Руй сказал мне, что этот документ — фикция, — пояснила Элизинья. — Никакой фирмы на Каймановых островах нет. Они придумали ее, чтобы скрыть какую-то часть доходов и не платить налоги.
— И ты ему поверила?!
— Ну да...
- А он за твое молчание платит тебе деньги, которые ты к тому же скрываешь от семьи?
— Новаэс дал мне только один раз, и то немного, — созналась Элизинья. — Он утверждает, что сам едва сводит концы с концами, потому что Отавиу обокрал его.
— Ладно, с этим мы разберемся, — сказал Фреду. — А теперь ты, Олавинью, отведешь меня к своему приятелю, который видел Отавиу в Нью-Йорке.
— Его сейчас нет в Сан-Паулу. Он вообще уехал из Бразилии, — стал уворачиваться Олавинью.
И тут Фреду опять помогла Элена.
— А я думаю, ты специально держишь в тайне этого приятеля, поскольку тоже шантажируешь Новаэса и выкачиваешь из него деньги.
- Это неправда! — взвился Олавинью.
— Нет, я точно знаю, что Новаэс оплатил твое участие в недавних гонках, — возразила Элена. — Интересно, за какие заслуги?
— Ложь! — стоял на своем Олавинью.
— Но это нетрудно проверить, — заметил Фреду. — Стоит только сходить в оргкомитет соревнований и выяснить, кто перечислил деньги.
Припертый к стенке, Олавинью вынужден был назвать имя своего таинственного приятеля: Жуилгерме Амарал.
Встретившись с ним, Фреду выяснил, что Жуилгерме действительно видел в Нью-Йорке человека, очень похожего на Отавиу.
— Он сидел в ресторане с красивой женщиной и выглядел как преуспевающий бизнесмен.
— А на каком языке они говорили? — спросил Фреду.
— Я не слышал. Они сидели довольно далеко от меня, — ответил Жуилгерме.
Фреду послал запрос в Нью-Йорк и, не дожидаясь ответа, встретился с Новаэсом. Но ничего путного из этого разговора не вышло: Рун продолжал твердить, что та совместная фирма существовала только на бумаге, и что Отавиу его обворовал.
— Но как ты думаешь, почему труп Отавиу так и не был найден? — спросил Фреду. — Не потому ли, что он жив и выполняет твои поручения в какой-то другой стране?
— Если он и вправду жив, — сказал Новаэс, — то прячется потому, что присвоил мои деньги.
— А может, он вынужден скрываться от убийцы, которого ты нанял, чтобы с ним расправиться? Ведь Отавиу слишком много знал, не так ли?
— Это все твои домыслы!
— Не только мои, — возразил Фреду. — Я встречал такую же версию в одной из газет.
— Что же тут удивительного? — усмехнулся Новаэс. — Та газета принадлежит моему давнему противнику — Конраду Медейрусу. Он много раз пытался меня уничтожить, но у него кишка тонка!
Негаданный визит Фреду окончательно испортил настроение Новаэса, которое и без того не было радужным. В последнее время неприятности сыпались на него одна за другой, планы катастрофически рушились, а люди, на которых он делал станку, внезапно выходили из повиновения.
Одним из таких людей был Сиру. Когда он аннулировал финансовый договор Рикарду, Новаэс пригрозил ему.
— Ты зарвался, парень! Придется мне отдать Медейрусам видеокассету, отснятую как раз тогда, когда ты крупно проиграл в казино.
— Отдай, — спокойно отреагировал Сиру. — Я и сим могу им сказать, что захаживал иногда в казино, однако после того проигрыша зарекся играть в карты. И то будет чистая правда.
— Но я могу приложить к кассете копию чека, из чего станет ясно, что ты занимаешь крупные суммы в моем банке.
— А я отвечу копией другого чека — о возвращении этой суммы в твой банк, — парировал Сиру. — Ты забыл, что я ничего тебе не должен? Так что оставь меня в покое.
Новаэс и сам понимал, что Сиру сейчас неуязвим, но все же надеялся взять его на испуг.
— Ничего, настанет день, когда я вновь подловлю тебя в казино,— сказал он напоследок. — Такие азартные игроки, как ты, не способны окончательно порвать с картами.
Тем временем Паула пожаловалась отцу, что Рикарду не слишком торопится со свадьбой.
— Мне даже кажется, что он ко мне вообще охладел, — добавила она. — Я попросила Сокорру наблюдать за ним, и она доложила, что Рикарду несколько раз звонил Элене Жордан, предлагал ей куда-нибудь пойти, но та, к счастью, не согласилась. А вчера мы встретили на улице Бруну с его черной подружкой, так Рикарду глаз с нее не сводил и  все расспрашивал, где она учится, чем занимается...
Новаэс вновь помянул недобрым словом Сиру и подыскал новый крючок для Рикарду, на который того можно было бы подцепить. Когда Рикарду в очередной раз пришел к Пауле, Новаэс заглянул к ним в комнату и по-отечески осведомился:
— Ребята, может, вы тянете со свадьбой потому, что у вас нет собственного жилища? Так я готов вам помочь.
— Да, это одна из основных причин, — подтвердил Рикарду. — Мне не хотелось бы вести Паулу в родительский дом. Родригу до сих пор на нее зол, им будет сложно уживаться под одной крышей.
— Но ведь можно жить здесь, у моих родителей! — напомнила Паула.
— Нет, я надеюсь купить собственную квартиру, — сказал Рикарду. — Вот подкоплю денег...
Новаэс только и ждал этой фразы, чтобы предложить:
— Так возьми у меня! Потом, со временем, вернешь. Я, конечно, мог бы подарить вам эту квартиру, но понимаю, что ты, Рикарду, хочешь быть во всем самостоятельным.
— Да, вы верно понимаете.
— Ну, тогда тебе стоит взять деньги и написать расписку. В этом случае не останется никаких сомнений, что я не подарок тебе сделал, а всего лишь дал ссуду, — ввернул Новаэс.
И Рикарду, не учуяв подвоха, написал расписку, а потом и купил квартиру в элитном районе. Правда, Паула, как бы между прочим, оформила купчую на свое имя...
Таким образом с Рикарду все было улажено, и, казалось бы, Новаэс мог вздохнуть с облегчением, да тут ему нанес удар собственный сын.
Он обозлился на родителей за то, что они запрещали ему встречаться с Вивианой, и отомстил им весьма своеобразно: отправил на конкурс видеофильм, отснятый на скандальной свадьбе Паулы. Причем ни Паулы, ни Родригу там не было видно, гневный монолог жениха звучал за кадром, а в это время на экране поочередно возникали перекошенные лица Терезы и Руя.
По закону подлости именно фильм Бруну получил первый приз, и его показали по всем каналам телевидения.
Последовал страшный скандал, кончившийся тем, что Бруну ушел из дома и попросил убежища у Апаресиды.
Новаэс еще не успел пережить эту беду, как на него свалился Фреду, с которым надо было держать ухо востро. И Руй, поразмыслив, нашел-таки неординарный ход, способный обезопасить его от происков Фреду.
— Я знаю, что у тебя до замужества был роман с Фреду Жорданом, — сказал он жене, весьма напугав ее.
Тереза тотчас же принялась оправдываться:
— Это был не роман, а так... несколько встреч...
— Ладно, успокойся, я вспомнил о нем не из ревности, — сказал Новаэс. — Мне надо, чтобы ты подластилась к Фреду и выяснила, что ему известно об Отавиу.
— Я не сумею, — воспротивилась Тереза. — Да и с чего это он станет со мной откровенничать?
— Сумеешь, если захочешь. Поезжай к нему, скажи, что давно мечтала с ним повидаться, вспомнить молодость, — наставлял ее Новаэс. — Ну а потом между прочим спросишь и об Отавиу.
Тереза все сделала, как ее учил муж, но Фреду разгадал замысел Новаэса и, прощаясь с гостьей, сказал:
— В общем, ты убедила меня в том, что Отавиу мертв. И я больше не стану ворошить его темное прошлое. Твой супруг может успокоиться.
Новаэс, однако, тоже был не лыком шит и потому не слишком поверил Фреду.
— Наверное, мне не обойтись без этого сосунка Олавинью, — сказал он Терезе. — Ему ведь понадобятся деньги для участия в очередных гонках, как ты считаешь?
— Безусловно, понадобятся, — улыбнулась она.
— Ну, значит, подождем пару дней. Насколько я знаю, гонки эти не за горами.
Новаэс не ошибся. Олавинью пришел к нему, чтобы продать важную информацию:
— Дядя Фреду заинтересовался фирмой на Каймановых островах и банковским счетом отца.
— Это мне известно, — сказал Новаэс. — Но я благодарен тебе за дружбу и потому оплачу твое участие в гонках. Ты ведь собираешься в них участвовать?
— Да. И надеюсь выиграть главный приз!
— Ну что ж, дерзай, — похлопал его по плечу Новаэс. — А если будут еще какие-то новости о Фреду — приходи, я в долгу не останусь.

Глава 11
В ответ на свой запрос Фреду получил сообщение из Нью-Йорка, в котором говорилось, что Отавиу Феррас проживал вместе с какой-то женщиной на 71-й авеню, дом 25, но месяц назад съехал оттуда в неизвестном направлении.
— Значит, он все-таки жив, подлец! — сказала Элизинья. — И деньги у него, судя по всему, водятся немалые, а нас тут скоро выбросят на улицу за долги. Я продам последнюю брошку и поеду искать его в Нью-Йорке!
— Американская полиция найдет Отавиу гораздо быстрей, чем ты, — одернул ее Фреду.
И он не ошибся. Спустя несколько дней из Нью-Йорка пришла новая, весьма неприятная весть: Отавиу нашли мертвым в отеле.
Фреду выехал в Соединенные Штаты. Там он выяснил, что Отавиу погиб от разряда электрического тока — при неосторожном пользовании электробритвой. Все это выглядело как несчастный случай, но полицейские не исключали и возможности убийства, тем более что Отавиу, по их сведениям, отмывал деньги наркоторговцев.
Взглянув на труп, Фреду пришел в замешательство:
— Вроде бы он... И все же...
— Я догадываюсь, что вас смущает, — помог ему патологоанатом. — На лице погибшего видны четкие следи пластической операции. Вероятно, ваш родственник пытался изменить внешность, спасаясь от преследователей.
— Почему же он в таком случае не изменил имя и фамилию? — задал резонный вопрос Фреду.
— А это нам еще предстоит выяснить в ходе следствия, — сказал инспектор полиции. — Когда появится что-нибудь новое, мы вам сообщим.
— Меня интересуют финансовые счета покойного, - не стал скрывать Фреду. — Его семья бедствует. Может ли она рассчитывать хоть на какое-то наследство?
— Мы нашли у Ферраса его чековую книжку и обратились в соответствующий банк, — ответил инспектор. — Но там выяснилось, что за день до смерти Феррас снял со счета все свои сбережения, и куда оно подевались — неизвестно.
— Значит, его могли убить и с целью ограбления?
— Не исключено, — развел руками инспектор.   
Вернувшись в Сан-Паулу, Фреду вынужден был огорчить своих родственников:
— Надеяться на получение наследства мы больше не можем, и теперь нам остается только сдать в аренду наш дом.
Элизинья зарыдала:
— Я потребую деньги с Новаэса! Это он убил Отавиу!
Клотильда же продемонстрировала рассудительность:
— У тебя нет доказательств. А если ты очень разозлишь Новаэса, то он может расправиться и с тобой. Нет, видимо, мне придется принести себя в жертву. Скажу Марилу, что согласна выйти замуж за ее отца.
— Тетя, у сеньора Америку инсульт! — напомнила ей Элена. — Он до сих пор в больнице и, вероятно, сможет передвигаться только в инвалидной коляске.
— Я знаю, — ответила Клотильда. — И меня это не пугает? а, наоборот, утешает: если сеньор Америку так плох, значит, мне недолго придется быть его сиделкой.
Она отправилась в больницу к Америку и честно рассказала ему о сложившейся ситуации:
— Не стану уверять вас в своей любви, но клянусь обеспечить вам надлежащую заботу и уход. А вы, со своей стороны, оплатите наши долги и сохраните за моей семьей фамильный особняк.
— Значит, вы предлагаете мне сделку? — усмехнулся Америку.
— Ну, в общем, да.
— Это хорошая мысль, — все так же улыбаясь, сказал он. — Только у меня уже есть на примете одна сиделка, у которой тоже имеются финансовые сложности. Вы не обидитесь, если я сначала переговорю с ней?
Клотильда вспыхнула, но удержалась в рамках приличия.
— Нет, конечно. Это ваше право. Я желаю вам скорейшего выздоровления.
Она ушла, а сеньор Америку с нетерпением стал дожидаться прихода Горети, которая навещала его в больнице каждый день.
У Горети было не менее сложное положение, чем у Клотильды. Прежде всего, Фреду отважился сказать ей, что он принадлежит к семейству Жордан, и она не сразу смогла простить ему обман. А когда простила, случилось досадное недоразумение, окончательно разбившее сердце Горети: зайдя случайно кафе, она увидела там Фреду и Терезу Новаэс, которые пили шампанское и мило беседовали друг с другом. Конечно же, Горети не могла знать, что Тереза опять встретилась с Фреду по просьбе мужа и говорили они вовсе не о любви, а об Отавиу.
— Твой муж не зря беспокоится и подсылает тебя ко мне,— пояснял Терезе Фреду. — Американская полиция раскопала связи Отавиу с наркобизнесом. А это значит, что вскоре она выйдет и на твоего мужа, и на тебя, поскольку часть фирм зарегистрирована на твое имя.
— Откуда ты это знаешь? — спросила Тереза.
— У меня имеются кое-какие документы. А ты вообще хоть читаешь то, что тебе подсовывают на подпись?
— Нет. Руй мне этого никогда бы не позволил.
— Как же ты с ним живешь? — искренне посочувствовал ей Фреду.
— А вот так и живу, — печально усмехнулась она. И как раз в этот момент их увидела Горети. Кровь ее вскипела, обидные, оскорбительные слова тотчас же посыпались на Фреду, и все его оправдания оказались бессильны: Горети просто не стала их выслушивать.
— Ну почему так получается? — рыдала она в доме Алзиры. — Стоит мне полюбить мужчину, и он непременно оказывается подлецом! Так было с Тадеу, так же вышло и с Фреду. Он клялся мне в любви, а сам втайне  развлекался с богачкой. Наверное, во всем виновата моя бедность. Если бы я была миллионершей!..
Алзира успокаивала ее, говоря, что все это можно пережить.
— Нет! — возражала ей Горети. — Разве можно такое вынести? Человек, которого я полюбила, мне изменяет. Симони опять встречается с отцом и угрожает уйти из дома, если я попытаюсь ей это запретить. Что же делать, Алзира?
— Жить! — твердо отвечала та. — У тебя всего лишь мелкие неприятности. А вот у меня настоящее горе. Я опять получила письмо. Теперь он вышел на свободу и грозится убить меня!
— Заяви в полицию, расскажи мужу! — тотчас же переключилась на ее проблемы Горети.
— Нет. Не могу. Аугусту не простит меня, если обо всем узнает.
— Господи, и отчего мы такие несчастные? – вновь заплакала Горети.
Между тем Алзира была права, когда говорила, что у ее подруги лишь мелкие неприятности. Горети вспомнила об этом, когда к ней приехал Тадеу и сказал, что хочет отправить Симони на учебу за границу.
— Понимаешь, Эстела каким-то образом узнала о моих встречах с Симони и считает, что это моя любовница, — пояснял он свое решение. — Сегодня она фактически уволила Симони с работы, пригрозив моему другу-модельеру, что выгонит его за пособничество в прелюбодеянии.
— Значит, из-за твоих семейных проблем я должна лишиться дочери? — возмутилась Горети, но тут подала голос Симони:
—А я согласна с отцом! У тебя же нет денег, чтобы оплачивать мою учебу!
— Ну, если он такой щедрый, то я готова смириться с его помощью тебе, — пересилив гордость, сказала Горети. — Только учись здесь, в Сан-Паулу!
— Я же тебе все объяснил, — огорчился Тадеу. — Эстела очень плохо себя чувствует после смерти отца. Я не могу сейчас ей сказать, что Симони — моя дочь.
— А я не могу отпустить ее даже в другой город, потому что за ней нужен глаз да глаз! — уперлась Горети.
Симони, услышав такое, обиделась и заявила, что уйдет из дома. Горети влепила ей пощечину. Симони выбежала вон. Тадеу ушел ни с чем.
А Горети, выплакав все слезы, отправилась в больницу к Америку — просить у него денег на оплату обучения Симони.
Америку же, выслушав ее просьбу, предложил другой вариант:
— Выходи за меня замуж! Это решит все твои финансовые проблемы.
Горети опешила.
— Возможно. Только я не могу выйти за тебя замуж, потому что люблю подлеца Фреду.
— Это не беда, — сказал Америку. — Я ведь предлагаю тебе фиктивный брак.
— Фиктивный?!
— Да. Мы с тобой просто заключим сделку. Ты будешь за мной присматривать, а я — оплачивать все твои расходы. И жить мы будем в особняке Жордан!
— Как это?..
— А так. Я узнал, что твой Фреду ищет, кому бы сдать в аренду особняк, чтобы расплатиться с долгами. Так вот, скажи своему брату, пусть он приведет ко мне Фреду. Надеюсь, мы столкуемся в цене. Потом ты переедешь туда с Бени и Симони, вы там будете жить и заодно оборудуете свой салон для невест. А меня заберете из больницы и поселите в одной из комнат. Я не хочу провести остаток дней в доме престарелых, куда меня собирается отправить Марилу.
— Но она же подаст на меня в суд! — возразила Горети.— А тебя объявит сумасшедшим и отправит уже не в богадельню, а в психушку!
— Да, скорее всего именно так она и поступит, — согласился Америку. — Поэтому я и придумал оформить фиктивный брак. Ты не торопись с ответом. Поразмысли как следует над моим предложением.
Горети согласно кивнула головой, однако долго думать ей не пришлось, потому что Симони осуществила свою угрозу — ушла из дома. Нашли ее только на третьи сутки у какой-то загородной подруги — пьяную и в компании сомнительных юнцов.
Тадеу все эти дни волновался не меньше Горети и потому с пониманием отнесся к предложенному ею компромиссу:
— Если я уговорю Симони вернуться домой, ты не будешь настаивать на ее поездке за границу?
— Нет, — сказал он. — Я теперь и сам вижу, что у Симони еще ветер в голове.
— Так вот, — обратилась Горети к дочери, — я сделаю для тебя то, на что бы никогда не пошла в других условиях: выйду замуж за Америку и мы переселимся в особняк Жордан, Но ты должна пообещать мне в присутствии отца, что будешь жить со мной и учиться здесь, в Сан-Паулу!
— Ты не шутишь? Мы будем жить в особняке Жордан? — захлопала в ладоши Симони. — Ой, это же замечательно! Я не возражаю.
Горети с болью подумала о том, что сейчас фактически перекупила дочь у Тадеу. Но какой ценой!..
Наступил день, когда Рикарду Медейрус нашел в себе силы отправиться в дом Новаэсов и прямо заявить, что он разрывает помолвку с Паулой.
— Ты не сделаешь этого! Я уже сам назначил день вашей свадьбы и разослал приглашения влиятельным людям в нашем городе, — нанес ему ответный удар Новаэс, но Рикарду это не вразумило.
— Сами разослали, сами и выпутывайтесь, — сказал он. — А я жениться не буду.
—- Даже если я пущу в ход твои расписки? — уточнил Новаэс. — Ведь ты мне очень задолжал, парень!
— Даже в этом случае, — стоял на своем Рикарду.
— Но может, ты хотя бы объяснишь, чем вызвана такая перемена в твоем отношении к Пауле?
— Я разлюбил ее.
— Как у тебя все легко получается: полюбил, разлюбил... Паула говорила, ты преследуешь чернокожую подружку моего сына. Это правда?
— Нет, я просто помогаю беспризорникам и нищим, так же как и ваш сын и его подружка.
— С каких это пор тебя стали интересовать беспризорники?
— С недавних. Но я увлекся этим благородным делом.
— Ты надо мной издеваешься? — вскипел Новаэс.
— Ничуть, — спокойно ответил Рикарду. — Я поставил вас в известность, и теперь моя совесть чиста. Все. До свидания.
— Нет, дорогой, это еще не все, — сказал ему вдогонку Новаэс. — Я сделаю так, что ты сам станешь нищим!
Рикарду пропустил мимо ушей его угрозу и, придя домой, сообщил всем, что больше не является женихом Паулы.
— Почему? Что случилось?— спросил изумленный Родригу.
- А ничего, — беспечно махнул рукой Рикарду. — Надоела! Так что если ты к ней еще не охладел, то можешь сам жениться.
— Спасибо. Ты весьма великодушен, — обиделся Родригу. — Значит, уступаешь за ненадобностью?
— Да при чем тут это? Я же знаю, что ты ее любишь!
— Я любил ее, — поправил брата Родригу. — Но женюсь не на ней, а на Лижии!
— Вы же вроде поссорились...
— А мы помиримся! Вот пойду сейчас, попрошу у нее прощения и — женюсь! Лижия любит меня.
Он действительно отправился к Лижии, разжалобил ее, и она согласилась-таки выйти за него замуж.
А Ниси опять вынуждена была прибегнуть к хитроумной уловке, чтобы не допустить этой женитьбы.
— Ты ведь любишь Лижию? — спросила она Луиса-Карлуса. — Так почему не скажешь ей об этом прямо?
— А чего я добьюсь? Она ведь собирается замуж за Родригу, — ответил печальный Луис-Карлус.
— Нет, ты не прав. У тебя есть шанс, — наставляла его Ниси. — Лижия будет на гонках?
— Конечно. Она же мой спонсор.
— Вот и хорошо. Ты постарайся выиграть эти гонки, а потом поцелуй Лижию! Все подумают, что ты сделал это в знак благодарности, а она все поймет верно. Учти, девушки любят победителей.
— Да? Ты так считаешь? — неуверенно произнес Луис-Карлус.
— Я знаю это наверняка!
Гонки проводились в воскресенье, все члены семьи Медейрусов были дома, и Ниси будто бы невзначай спросила Родригу:
— А почему ты не пошел на гонки вместе с Лижией? Она там болеет за моего брата.
— Я даже не знал, что ее интересуют гонки, — недовольным тоном произнес Родригу. — А впрочем, она мне, кажется, что-то говорила про сегодняшние соревнования, — вспомнил он, — только я не придал этому значения. Наверное, Лижия на меня обиделась, если пошла туда одна.
— А мы можем исправить положение, — умело вела свою игру Ниси. — Давай возьмем Тэу и поедем туда. Как раз увидим самое интересное — финиш. Возможно, мой брат выиграет эти соревнования. А Лижии устроим сюрприз!
Родригу эта идея понравилась, и он поехал вместе с Ниси и Тэу на стадион. Подоспели они прямо к финалу гонок. Машина Луиса-Карлуса и Жулиу пришла первой. Их болельщики ликовали, но самой счастливой среди них была Ниси. Еще издали она увидела, как Лижия и Элена подбежали к машине победителей, собираясь поздравить их первыми.
Луис-Карлус освободился от страхующего ремня, ступил на землю и... расцеловал Лижию на глазах у всех. Родригу переменился в лице, но сдержал свои эмоции. Лижия, однако, не увидела в поступке Луиса-Карлуса ничего зазорного. Высвободившись из его объятий, она подошла к Жулиу и пожала ему руку. Затем брата поздравила Ниси, шепнув ему на ухо: «Молодец! Теперь Лижия твоя!»
А Родригу тем временем высказал свое неудовольствие Лижии.
— Но это же был поцелуй друга! — оправдывалась она. — Я нашла спонсора Луису-Карлусу, и он мне за это благодарен...
— Ты ему еще и спонсора нашла? — вскипел Родригу. — Так вот почему я не был приглашен на эти гонки! Тебе не хотелось меня здесь видеть!
— Я звала тебя, но ты даже слушать не стал...
Увидев, что Лижия и Родригу ссорятся, Луис-Карлус спросил сестру:
— Ты все это специально подстроила? Уговорила меня поцеловать Лижию, привела сюда Родригу...
— Нет, все вышло само собой.
— Учти, если пострадает Лижия, тебе тоже будет плохо, — сказал ей Луис-Карлус.
А Родригу. все больше выходил из себя и, наконец, гневно бросил Лижии в лицо:
— Не желаю тебя больше видеть! Ты такая же лживая, как Паула!
Затем обернулся к Ниси и скомандовал:
— Поедем домой! Нам больше нечего здесь делать.
Лижия заплакала.
Луис-Карлус усадил ее в свою машину и повез к дому Медейрусов, говоря по дороге:
— Пойди к нему и еще раз все объясни. Он немного остынет и поймет тебя. А если понадобится — я сам перед ним повинюсь. Это ведь случилось из-за меня. Прости, пожалуйста.
Когда Лижия робко постучалась в комнату Родригу, он не отозвался.
— А ты сама войди к нему, — посоветовал ей Рикарду и приоткрыл дверь.
Лижия просунула голову в образовавшуюся щель, но тотчас же на нее обрушился поток ругательств:
— И ты еще посмела сюда прийти, шлюха? Иди, лобызайся со своим гонщиком!
Лижия, закрыв лицо руками, выбежала из дома.
А Рикарду силой выволок брата из комнаты и приказал ему:
— Догони ее! Извинись! Ты оскорбил порядочную девушку, которая любит тебя.
Родригу вышел во двор и стал звать Лижию. Она не откликнулась, и он прошел еще дальше, к воротам. А за ними увидел гоночный автомобиль, в котором Лижия рыдала на плече у Луиса-Карлуса, и тот успокаивал ее, гладя по волосам.
Родригу резко повернул обратно.
— Так, может, я все же схожу к нему и все объясню? — повторял между тем Луис-Карлус, но Лижия вновь и вновь возражала:
— Нет, я сама не хочу знаться с человеком, который обозвал меня шлюхой!
— Но это же произошло по моей вине! — твердил в Луис-Карлус.
Лижия, однако, была другого мнения:
— Тебя понять несложно. Ты стремился к этой победе всю жизнь и, естественно, обрадовался. А он решил, что у нас с тобой роман.
Луис-Карлус чуть было не сказал, что любит ее, но вместо этого произнес совсем другое:
— Я должен теперь уйти из магазина. А то и другие могут подумать так же, как Родригу.
— Ну уж нет! — вдруг перестала плакать Лижия. — этого я не допущу. Моя совесть чиста, и мне наплевать, они там что подумает!
Вечер она провела в обществе Элены, ища у нее утешения. А та открыла глаза Лижии на многое:
— Ты напрасно обижаешься на Родригу. Это все происки Ниси. Она влюблена в него, вот все и подстроила специально. Ведь это она притащила Родригу на гонки, я уверена! Сам бы он никогда не догадался туда прийти. А Ниси знала, что Луис-Карлус любит тебя, и могла предположить, как он поведет себя в случае победы.
— Ты говоришь какие-то невероятные вещи! — изумилась Лижия. — Луис-Карлус любит меня?
— Да. Этого не видит только слепой!
— Неужели?.. — смутилась Лижия. — Но если в это еще можно поверить, то насчет Родригу и Ниси ты, по-моему, фантазируешь.
— Нет. Я знаю это от Паулы, да и сама имела возможность наблюдать, как она смотрит на Родригу. Но больше всех я доверяю Жулиу: ведь он тоже считает Родригу своим соперником!
— Это для меня открытие, — сказала потрясенная Лижия. — Пожалуй, я сама поговорю с Ниси.
Весь следующий день она старалась не смотреть в глаза Луису-Карлусу, а вечером, закрыв магазин, отправилась в особняк Медейрусов к Ниси.
Если бы она знала, какой сюрприз ее там ждал!.. Еще накануне вечером Родригу напился и, размазывая слезы по лицу, жаловался Ниси:
— Видимо, я рожден для того, чтобы женщины меня обманывали! За что мне такое наказание?!
— Нет, ты не прав, — успокаивала его Ниси. — Я никогда не обману тебя!
— Да? Спасибо тебе, — пьяно улыбался ей Родригу и вдруг снова начинал плакать: — Нет, я больше не верю никому.
Потом он уснул, а с утра опять напился и пришел в себя только к вечеру. Принарядился, явно куда-то собираясь. Ниси не удержалась от вопроса, желая хоть как-то обратить на себя внимание:
— Тебе уже получше?
— Да! — бодрым голосом ответил он. — Я здоров, весел и свободен. Сейчас иду гулять, но скоро вернусь. Ты поставь пару бутылок шампанского в ведерко со льдом!
Ниси обрадовалась, предвкушая сладостные мгновения, которые она проведет наедине с любимым, но Родригу вскоре вернулся не один, а с какой-то женщиной.
— Это Марина, — представил он свою спутницу изумленному Рикарду. — Правда, она очаровательна?
— Да, — ответил тот из вежливости и обратился к Марине: — Вы недавно познакомились с моим братом?
— Нет, мы старые приятели, только не виделись в последнее время, — ответила она.
Родригу сразу же провел ее в свою спальню, где их ждало шампанское в ведерке со льдом.
Ниси тоже удалилась в свою комнату и заплакала от горя и отчаяния.
Когда же в доме появилась Лижия, Эстела вынуждена была прибегнуть ко лжи:
— К сожалению, Родригу сейчас нет дома.
— А я пришла не к нему, — ответила Лижия. — Мне нужна Ниси.
— Странно, — удивилась Эстела. — Что у тебя может быть с ней общего?
— Мне надо поговорить с Ниси о ее брате, который работает у нас в магазине, — тоже солгала Лижия.
— Это из-за него вы вчера поссорились с Родригу? — недовольно проворчала Эстела. — Может, тебе стоит поменьше уделять внимания брату Ниси?
— Он тут ни при чем. Родригу взревновал на пустом месте. Именно об этом я и хочу поговорить с Ниси.
Эстела, так и не поняв, что же Лижия хочет обсудить с Ниси, тем не менее проводила ее к няне.
А Лижия, оставшись вдвоем с Ниси, прямо спросила ее:
— Это правда, что ты влюблена в Родригу?
— Кто тебе сказал? — попыталась уйти от ответа Ниси.
— Жулиу!
— Ну что же, не стану скрывать, — так же прямо ответила Ниси. — Я люблю Родригу. Ведь в него нельзя не влюбиться, ты сама это знаешь. Но я не питаю никаких надежд на взаимность. Просто мечтаю иногда о нем, как девочки мечтают о знаменитых киноактерах, которых видят на экране.
— А ты знала, что Луис-Карлус влюблен в меня? — задала следующий вопрос Лижия.
— Нет, — не моргнув глазом, соврала Ниси.
— А меня убеждают в том, что это ты все вчера подстроила.
— Кто? Луис-Карлус?
— Нет.
— Ну, вот видишь! Если бы тебе это сказал Луис-Карлус!
— Да, ему можно верить, — улыбнулась Лижия.
— И мне верь! — горячо заговорила Ниси. — Я не стала бы нарочно ссорить тебя с Родригу. Хотя... Может, это и к лучшему, что вы поссорились. Он очень ненадежный в любви! Ты вот по нему страдаешь, а он сейчас тешится в спальне со своей давней любовницей.
— Не может быть!..
— Если не веришь мне, спроси у Рикарду. Ее зовут Мариной.
— Мариной?.. — эхом повторила Лижия. — Да, я ее знаю. Это Марина Брандау, моя извечная соперница. Спасибо тебе, Ниси. Ты ни в чем не виновата. Прости меня.
Она ушла, а Ниси вновь горько заплакала.
Но спустя какое-то время к ней постучался Родригу.
— Ты не хочешь выпить со мной шампанского? — спросил он как ни в чем не бывало.
— Нет! — гневно бросила ему Ниси.
— Ну не обижайся ты... Марина уже ушла. Она вообще замужем, а со мной иногда встречается по старой памяти.
— Меня это не интересует, — ровным голосом произнесла Ниси, взяв себя в руки. — Ты волен делать все, что хочешь. А я всегда здесь и всегда тебя жду.
Растроганный Родригу нежно поцеловал ее в щеку и отправился спать.

Глава 13
В то время как Новаэс пытался любыми средствами сломить сопротивление Рикарду, Паула с победоносным видом заявилась в офис к Родригу.
—— У меня потрясающая новость! — начала она с порога. — Хочу, чтобы ты узнал ее первым. Я беременна!
Родригу внутренне похолодел, но сумел сдержать себя и даже перейти в наступление:
— Я польщен твоим доверием, однако не лучше ли было бы, чтобы первым об этом узнал отец твоего будущего ребенка?
— А ты и есть его отец, — мило улыбнулась Паула.
— Нет. Ко мне это не имеет никакого отношения, ты напрасно затеяла свою мерзкую игру.
— Но ты был единственным мужчиной, с которым я спала в последнее время, — возразила Паула. — Рикарду от меня давно бегает, это знают все.
— Да, у Рикарду надежное алиби, — согласился Родригу. — Но никто не возьмется утверждать, что ты все это время хранила ему верность.
— Конечно! — подхватила Паула. — У меня есть свидетели, что я спала с тобой! Нянька Тэу застала нас голенькими в твоей постели.
— Ну и что с того? Я был пьян как бревно, ты разделась и улеглась рядом. Именно это Ниси и видела.
— Но за долгую ночь ты успел, протрезветь и зачать мне ребеночка!
— Если я протрезвел, то должен был помнить, как мы занимались с тобой любовью. А я этого не помню!
— Придется тебе напрячь память, — с явной угрозой произнесла Паула. — Или... я сделаю анализ на ДНК.
— Ты сначала сделай тест на беременность! — не в бровь, а в глаз ударил Родригу.
Паула на мгновение запнулась, не зная, что ответить, но все же нашлась:
— И сделаю, если ты будешь настаивать. Но женщина и без анализа может понять, беременна она или нет.
— Допустим, — согласился он. — Но что ты хочешь от меня?
— Как что? — изумилась Паула. — Теперь мы с тобой должны пожениться. Ты же не бросишь собственного ребенка!
— Увы, мне придется разочаровать тебя, — усмехнулся Родригу. — Даже если случится невероятное и множество анализов подтвердит, что ребенок мой, я на тебе не женюсь!
— Нет, женишься! — сжав ладони в кулачки, закричала Паула. — Тебе не удастся уйти от ответственности.
— Я вовсе не боюсь ответственности, — сказал Родригу. — Просто считаю, что Господь милостив. Он бы никогда не допустил, чтобы ты забеременела от меня, поскольку я не заслуживаю такого наказания.
Паула поняла, что ей не удалось взять на испуг Родригу, но продолжала блефовать:
— Что ж, я сейчас уйду. А ты запомни: Господь на моей стороне, и тебе придется исполнить Его волю!
Лишь придя домой, она позволила себе расслабиться и выплеснуть свои истинные чувства.
— Каков подлец! Не ожидала от него такой подножки. Ты представляешь, мама, я сказала ему, что беременна, а он прогнал меня!
— Ты беременна от Рикарду? — радостно воскликнула Тереза. — А почему же отец ничего не знает? Ему было бы гораздо легче убедить этого упрямца жениться на тебе.
— Да при чем тут Рикарду! — рассердилась Паула. — Он меня больше не интересует. Я беременна от Родригу!
Тереза посмотрела на дочь с сомнением и укоризной.
— Думаешь, я вру? — верно истолковала ее взгляд Паула. — Нет! У меня задержка на два дня!
Терезу это не убедило, она сокрушенно покачала головой.
— Но со мной такого никогда не бывало, — пояснила Паула. — Я беременна и сказала об этом Родригу!
— Что? Я не ослышался? — спросил, войдя в комнату, Новаэс.— Ты ждешь ребенка от Родригу?
— Да выдумала она все, — с досадой бросила Тереза.
— Жаль, — сказал Новаэс. — Эта беременность могла бы стать для нас спасением. А то Олавинью донес, что Фреду Жордан откопал еще какие-то улики против меня.
— Папа, я спасу тебя! — заверила его Паула. — Родригу скоро поверит в мою беременность.
— А что ты будешь делать, когда настанет время предъявить ему растущий живот? — мрачно спросила Тереза.
— К тому времени Родригу будет уже моим мужем, и я в любом случае сумею отрастить живот, — парировала Паула.
— Так ты действительно блефуешь? — понял, наконец, Новаэс. — Значит, наши дела плохи... Придется мне изо всех сил давить на Рикарду и на Сиру. А ты, — обратился он к жене, — еще раз сходи к Фреду. Потому что от Олавинью мало проку. Я купил ему джип и велел выкрасть у Фреду кое-какие бумаги, но тот поймал Олавинью с поличным и теперь ничего не рассказывает ему о своем расследовании.
— Так что ж ты хочешь от меня?  — спросила Тереза. — Если Фреду держит в неведении своего племянника, то неужели он станет откровенничать со мной?
— А ты найди к нему подход. Можешь даже пожаловаться на меня, — посоветовал Новаэс. — Скажи, что тебя беспокоят все эти слухи о моей причастности к смерти Отавиу.
— Меня это и в самом деле беспокоит, — заметила Тереза. — Ты ведь не раз говорил, что Отавиу слишком много знал и что он тебя предал.
— Да, но это еще не значит, что я приказал убить его, — нахмурился Новаэс. — Ты должна верить мне и не слушать сплетни злопыхателей.
В таком мрачном настроении он позвонил Доре, секретарше Сиру, и справился, нет ли какой-нибудь важной информации о ее шефе.
Дора, давно подкупленная Новаэсом, доложила:
— Не знаю, насколько это вас заинтересует, но сегодня у него состоится деловая встреча в отеле «Мажестик».
— С кем?
— Неизвестно. Эта встреча не значится в его ежедневнике. Просто я подслушала, как он договаривался с кем-то по телефону.
— Ладно, я установлю за ним слежку. А ты будь там начеку и сразу же звони мне, если узнаешь что-то новое.
Чуть позже Новаэсу удалось выяснить, что Сиру встретился в отеле с некой француженкой Доминик Вертье, они закрылись в номере и провели там несколько часов. Ужин им также доставили в номер, но официант, обслуживавший их, уверял Новаэса, что это было не любовное свидание, а действительно деловая встреча.
— Когда я принес ужин, — докладывал он, получив хорошее вознаграждение, — эти двое сидели за столом, на котором было множество бумаг. При мне же они стали укладывать их в папки.
Затем, по данным Новаэса, Доминик Вертье расплатилась за проживание в отеле, и Сиру повез ее в аэропорт, откуда она улетела ночным рейсом в Париж. Их прощание в аэропорту не было похоже на расставание любовников, однако Новаэс велел своему помощнику сделать несколько фотоснимков, не сомневаясь, что сможет в дальнейшем использовать их против Сиру.
Когда же на следующий день он установил, что Доминик Вертье является совладелицей крупного банка в Люксембурге, то понял, что получил пусть и косвенное, но все же свидетельство тайной деятельности Сиру за спиной у прямых наследников Эдуарду Медейруса. А это хорошая зацепка для того, чтобы начать, наступление на компанию «Индустриас Медейрус» и, в конце концов, прибрать ее к рукам.
Вдохновленный открывающимися перспективами, Новаэс вызвал секретаршу и отдал ей такие распоряжения:
— Марси, свяжись с моим адвокатом, пусть он на всю катушку использует расписку Рикарду Медейруса. И пошли факс Сиру: я жду его у себя сегодня же! А чтобы он не вздумал проигнорировать мое приглашение, намекни, что у меня имеются важные сведения, которые не оставят его равнодушным.
К концу рабочего дня Сиру заехал в банк Новаэса.
— Так что там у тебя для меня имеется? — спросил он с явным вызовом.
— У меня имеется деловое предложение, — в тон ему ответил Новаэс. — Продай мне свою долю акций «Индустриас Медейрус».
— Это мы уже с тобой обсуждали, — напомнил ему Сиру. — И не пришли к соглашению.
— А теперь, я надеюсь, придем, — ехидно усмехнулся Новаэс, протягивая Сиру стопку фотоснимков. — Это Доминик Вертье, не так ли? Парижанка, имеющая банк в Люксембурге. Скажи, какие у тебя могут быть с ней дела? Ведь ты не настолько богат, чтобы птица такого высокого полета могла тобой заинтересоваться.
Сиру заметно напрягся, слушая его, однако попытался все свести к шутке.
— Боюсь, тебе этого не понять, потому что ты никогда не имел успеха у женщин.
— Хочешь сказать, что француженка клюнула на тебя как на мужчину? Не выйдет! — засмеялся Новаэс. — Судя по этим снимкам, у вас отношения иного свойства. Я думаю, речь идет о капиталах «Индустриас Медейрус», которыми ты распоряжаешься слишком вольно, иначе бы тебе не надо было держать встречу с банкиршей в тайне от наследников.
— Распоряжаться капиталами компании меня уполномочил Эдуарду Медейрус!
— Это была его самая большая ошибка. Он не знал, что доверился картежнику и мошеннику.
— С картами я давно покончил, а обвинение в мошенничестве воспринимаю просто как оскорбление! — понемногу стал выходить из себя Сиру.
Новаэс только и ждал этого момента, чтобы ударить побольнее:
— А вот я отдам эти фотокарточки Родригу и Тадеу, тогда и посмотрим, сумеешь ли ты выкрутиться.
— Отдай, и останешься в дураках! — вновь обрел равновесие Сиру.
Новаэс это почувствовал.
— Хм, ты ведешь себя так уверенно, как будто за тобой стоит кто-то очень мощный. Может, ты связался с мафией?
— Попал пальцем в небо! — заметно повеселел Сиру, сообразив, что Новаэс только строит догадки, но не располагает фактами.
— Значит, не продашь мне свои акции?
— Нет, конечно.
— Ладно, мы к этому разговору еще вернемся, — подвел итог Новаэс. — А пока тебе, наверное, будет любопытно узнать, что я уже стал совладельцем вашей компании, получив долю Рикарду.
— Действительно печальная новость, — согласился Сиру. — Но, к счастью, на финансовой стабильности компании это никак не отразится;
— Я тоже в этом заинтересован, — сказал Новаэс. — И потому на ближайшем совете директоров выложу все компрометирующие тебя факты и потребую официального расследования твоей деятельности.
— Спасибо, что вовремя предупредил, — сказал ему на прощание Сиру.
Вечером он закрылся у себя в кабинете и стал звонить кому-то по телефону.
Марилу напрягла слух.
— Алло! Это Париж? Доминик? — услышала она из-за двери. — Как долетела? Нормально? А у меня тут возникли некоторые сложности. Надо бы посоветоваться.
Разгневанная Марилу ворвалась в кабинет и закричала:
— Так вот с кем ты провел вчерашнюю ночь! Тебе мило потаскух в Сан-Паулу, они уже прилетают к тебе из Парижа?
— Прости, я перезвоню через несколько минут, — произнес Сиру в трубку и выключил телефон. Затем обратился к жене: — Ты заставила меня прервать деловой разговор.
- Деловой? — натужно засмеялась Марилу. — Не делай из меня дурочку! Я многое терплю, но сейчас мое терпение лопнуло!
— Я вижу, — нахмурился Сиру. — Видимо, мне придется на ночь глядя ехать в офис и вести переговоры оттуда.
Он взял со стола какие-то бумаги, открыл кейс, собираясь положить их туда, но передумал и направился с ними к сейфу.
Марилу от возмущения не находила слов. А Сиру тем временем открыл сейф, сунул в него бумаги, повернул ключ...
И тут к Марилу вернулся дар речи:
— Перестань изображать из себя важную персону и прикрывать свое распутство коммерческими тайнами! Сейф завел, бумаги, видите ли, у него секретные! А сам либо в карты режется, либо со шлюхами ночи проводит.
— Ты и прежде не отличалась большим умом, а теперь совсем одурела, — не сдержал раздражения Сиру.
— Ну да, я дура,— обиделась Марилу. — Я ничего не понимаю в финансовых документах, поэтому ты можешь морочить мне ими голову. Но что это за кассета лежит у тебя в сейфе? Какой-нибудь порнофильм? Давай посмотрим его вместе! Может, у тебя возникнет желание лечь со мной в постель.
— Ты, ей-богу, спятила!
— Немудрено спятить при такой жизни! — заплакала Марилу. — Ты развлекаешься с любовницами, а я...я Покажи мне кассету!
— Далась же тебе эта кассета! — разозлился Сиру. — Забудь о ней! Это деловая видеозапись.
— Тогда почему ты не хочешь мне ее показать? Я ведь там все равно ничего не пойму.
— Нет, это как раз тот случай, когда даже ты сможешь все понять, если увидишь запись.
— Ну, тем более мне интересно.
— Нет, Марилу, — уже немного спокойнее произнес Сиру. — Я не имею права показывать ее не только тебе, но и кому бы то ни было, потому что на ней записан комментарий Эдуарду Медейруса к его завещанию. Поверь мне и не вздумай рассказать об этом Эстеле. Она и ее братья узнают обо всем, когда придет время. Так хотел Эдуарду.
— Но что можно скрывать от собственных детей, тем более после смерти? Объясни.
— Нет, Марилу, не могу, не вправе.
— Ну хоть намекни, о чем идет речь.
— Я и так тебе много рассказал. Ты же не хочешь, чтобы у меня были неприятности в компании?
— Нет...
— Ну тогда оставь меня здесь одного минут на десять. И не подслушивай, пожалуйста, под дверью, о чем я буду говорить с Парижем. Договорились? Иначе мне придется уйти в офис.

Несмотря на то что Родригу проявил завидную твердость в разговоре с Паулой, домой он пришел совершенно подавленным и растерянным. Ниси сразу же уловила перемену в его настроении.
— Случилось что-то ужасное? — спросила она глухим от волнения голосом.
— Да, — не стал скрывать Родригу. — Паула заявила, что ждет от меня ребенка.
У Ниси все оборвалось внутри.
— И что же ты теперь намерен делать?..
— Не знаю, — честно признался он. — Я хотел попросить совета у тебя.
Ниси поняла, что еще не все потеряно, и, собравшись с мыслями, выдала четкий ответ:
— Паула хочет, чтобы ты впал в отчаяние. А этого как раз и не стоит делать. Ведь ничего же не изменилось! Вспомни: мы завтра женимся.
— Да-да, мы завтра женимся, — эхом повторил за ней Родригу.
На следующий день он сам попросил Сокорру присмотреть за Тэу, если тот проснется, и уехал из дома вместе с Ниси.
Эстела, увидев мальчика на руках у Сокорру, естественно, спросила, где же Ниси.
— Сеньор Родригу сказал, что повезет ее к нотариусу. Ей надо оформить какой-то документ. Возмущенная Эстела пожаловалась гостившей у нее Марилу:
— Ты видишь, что у нас творится? Нянька самовольно уходит из дома, когда ей вздумается, при этом использует Родригу как личного шофера!..
В то же миг она услышала у себя за спиной голос Родригу:
— Ниси с сегодняшнего дня уже не нянька, а моя жена! Прошу любить и жаловать.
Потрясенная Эстела переглянулась с Марилу, ища у нее поддержки, но та лишь молча развела руками. И тогда Эстела сама перешла в наступление на брата:
— Ты оскорбил нас всех, оскорбил память об отце!
— Отец был бы счастлив узнать, что я женился на Ниси! — стал защищаться Родригу. — Она преданный и верный мне человек. Я никому не позволю обижать ее!
Ниси все это время стояла, скромно поджав губы, и наблюдала за схваткой словно бы со стороны. Другой реакции от Эстелы она и не ожидала, поэтому заранее приготовилась все выслушать и все стерпеть.
Эстела говорила только с Родригу, полностью игнорируя присутствие Ниси. А Марилу, наоборот, больше всего возмущало поведение новоявленной сеньоры Медейрус.
— Ишь, стоит как паинька! — не удержалась она от замечания. — Это ж надо, какой прыткой оказалась! Даже Паулу перещеголяла!
Напоминание о Пауле окончательно вывело из равновесия Родригу, и он весь свой гнев обрушил на Марилу:
— Только такая вздорная особа, как ты, могла сравнивать мою жену с этой шлюхой! Но мне наплевать на ваше мнение, на ваш дешевый снобизм! Вы все так порочны, что вам просто не дано оценить по достоинству душевные качества Ниси!
— Кто это «все»? — вскипела Эстела. — Твоя семья, твои друзья? Ты в своем уме? Или тебя надо признать невменяемым, а твой, с позволения сказать, брак — аннулировать?
Ниси мягко дотронулась до руки Родригу и тихо, почти шепотом попросила его:
— Пойдем отсюда, не надо ссориться.
— Да, ты права, — сказал он. — Мы выслушали «поздравления» и теперь можем идти в свою комнату.
Они стали подниматься по лестнице, сопровождаемые испепеляющими взглядами Марилу и Эстелы.
На втором этаже Ниси остановилась в растерянности:
— Куда мне теперь идти, Родригу?
— Собирай свои вещи и неси их в мою спальню. Отныне мы с тобой муж и жена.
Позвав Тиану, он велел подать ему несколько бутылок шампанского и, пока Ниси укладывала в чемодан свои платья, успел опустошить одну из них.
— Выпей со мной, — сказал он, когда Ниси робко вошла в его спальню. — Как-никак у нас сегодня свадьба. Ниси хотелось произнести тост: «За наше счастье», но она не осмелилась вымолвить это вслух, обескураженная равнодушием и даже холодностью Родригу.
Он пил один бокал за другим, думая о чем-то своем, и вскоре заснул прямо здесь же, за столом. Ниси помогла ему перебраться в кровать. Сама тоже примостилась с краешку и лежала тихо, не шелохнувшись. Комната постепенно погрузилась в темноту, но Ниси не стала зажигать свет, пребывая в оцепенении и гоня от себя мысли о будущем.
Наконец Родригу пошевелился. Открыл глаза. Ниси зажгла ночник.
Увидев ее, Родригу вспомнил, что произошло днем, и вымучил виноватую улыбку:
— Прости, я, кажется, отключился.
— Ничего, — обрадовалась его вниманию Ниси. — Я тут полежала рядом.
Она потянулась к нему, намереваясь его поцеловать, но он отстранился от нее:
— Не надо, прошу тебя.
— Но разве мы не муж и жена? — спросила Ниси, едва сдерживая слезы.
— Формально — да, но фактически... Я же говорил, что не люблю тебя и не хочу иметь детей... Так что не требуй от меня лишнего. Я лучше пойду прогуляюсь. Голова прямо раскалывается.
Он оделся и вышел.
А Ниси уткнулась лицом в подушку, чтобы хоть немного заглушить рвущиеся из груди рыдания. В это время Эстела тоже рыдала у себя в комнате, и Тадеу, потерявший всякую надежду ее успокоить, подошел к окну и молча стал смотреть во двор, освещенный фонарями.
Внезапно его рассеянный взгляд выловил из темноты скорбную фигуру Родригу, который шел к машине, сгорбившись и втянув голову в плечи.
- Ну и дела! — воскликнул потрясенный Тадеу. — Муж уходит от жены в первую брачную ночь!.. По-моему, это беда!..

Глава 15
Аугусту видел, что Алзира вот уже не первый день просыпается в страшном беспокойстве. Как будто мучает ее затаенная боль или она чего-то боится. Он ласково спрашивал жену, что с ней, но она в ответ молчала. Она иногда всерьез сердилась на него за расспросы, повергая Аугусту в горестное недоумение: столько лет прожили они душа в душу, и вот на тебе — на склоне лет завелись у Алзиры от него какие-то секреты. Аугусту было жаль жену, и он не отступался от своего, желая разузнать, что же все-таки ее тревожит.
— Поверь, я всегда буду на твоей стороне, — твердил он,— скажи, что тебя так пугает и мучает. Вместе мы легче сладим с любой бедой.
Алзира глядела на мужа страдальческими глазами, и в ответ ни слова, но однажды все-таки призналась, что страшит и печалит ее судьба Ниси. Она не верит в ее счастье с Родригу. Не живут по-хорошему кошки с собаками, не живут по-хорошему и богатые с бедными. Аугусту и сам был не слишком уверен в семейном благополучии дочери, но что тут поделать, если она полюбила богатого? Теперь вот хозяин даже женился на ней, а что им в дальнейшем Бог судил, кто это может знать?
Про себя-то он считал, что переживать из-за Ниси особо не следует: она девушка с головой, с характером. А если что-то всерьез не заладится, родительский дом для нее всегда открыт. Но материнское сердце устроено иначе — женщин хлебом не корми, дай попереживать. В общем, после объяснения Алзиры Аугусту успокоился и занялся собственными тревогами. Его беспокоил угрюмый лысый тип, который явно интересовался их домом и следил за ними обоими. Кто он такой? Беглый каторжник? Очень может быть. Но что он у них вынюхивает? От таких хорошо бы держаться подальше...
С Алзирой об этом лысом типе Аугусту даже и не заговаривал. Того и гляди напугаешь до смерти. Она ведь и так вся изнервничалась. А Алзира не находила себе места. Кошмар прошлого грозил стать настоящим, и она не знала, как от него избавиться. С ужасом она ждала дня, когда призрак, которого она так боялась и который вдруг неожиданно вновь обрел плоть и кровь, постучится к ней в дверь и разрушит не только ее жизнь, но и жизнь Ниси. Кто захочет иметь дело с двумя отверженными? Алзира, холодея, представляя себе скандал, последствия которого будут ужасными для нее и дочери. Замужество Ниси, которым она бы так гордилась при других обстоятельствах, теперь доставляло ей лишние мучения. Как бы ей хотелось уберечь хотя бы Ниси от грозящего испытания!..
Горети с состраданием смотрела на вконец измучившуюся соседку. Сама она с сеньором Америку переезжала на днях в особняк Жордан и зашла посидеть напоследок с Алзирой. Алзира похудела, осунулась, темные глаза обвели такие же темные тени.
— Есть новости? — участливо спросила Горети.
— Да. Он бродит совсем рядом. Его уже видели в булочной.
— Значит, со дня на день он постучится в твою дверь! —  с невольным беспокойством воскликнула подруга.
— Кто? О ком это вы говорите? — спросил Аугусту, неожиданно вошедший на кухню, где сидели и беседовали женщины.
Алзира пришла в страшное смятение, зато Горети не растерялась.
— Какой-то человек продает у нас в квартале места на кладбище, — ответила она. — Скоро и к вам зайдет.
Алзира про себя содрогнулась страшному пророчеству соседки, но вмешиваться в разговор не стала.
— А какой он из себя? Лысый? — продолжал свои расспросы Аугусту.
— Да кто его там знает, — беспечно отозвалась Горети. — Он случайно, к слову пришелся. Мы совсем о другом разговариваем, — с нажимом сказала она и выразительно взглянула на настырного Аугусту.
Аугусту понял, что его выставляют из кухни, и с отчетливым ощущением, что от него что-то скрывают, которое очень ему не понравилось, ушел.
— А почему бы тебе не рассказать обо всем мужу? — спросила Горети. — Он у тебя такой хороший, такой надежный.
— Даже он такого кошмара не выдержит, — глухо ответила Алзира. — Нет, на это у меня не хватает мужества.
— Тогда расскажи Ниси.
— А Ниси рассказать еще страшнее. Ох, Ниси, Ниси, как бы я хотела для нее совсем другой жизни!

Ниси и в самом деле жизнь не баловала и в особняке Медейрусов, хоть Родригу она любила без памяти. Однако он по-прежнему не отвечал ей взаимностью, избегал ее. Ниси, добившись главного — став женой Родригу, принимала бы все со смирением и не жалуясь, веря, что ее бескрайняя любовь преодолеет и это, если бы не толки окружающих.
Вот и сейчас Марилу только что заявила ей:
— Родригу женился на тебе, чтобы отомстить Лижии. В любой миг ваш брак может быть аннулирован, ведь у вас нет близких отношений!
«Аннулирован, аннулирован» — с этим словом, стучащим в виски, Ниси вошла в гостиную, где собралось все семейство Медейрус, чтобы решить судьбу Рикарду.
Блудный сын Рикарду вернулся наконец в родовое гнездо, и родня искала для него выход из его бедственного положения. Сиру советовал ему идти работать, начав с самой скромной должности, как когда-то он сам. Но его предложение не вызвало у Рикарду никакого энтузиазма.
— Женись на Пауле, — предложила Эстела. — Ее приданое вмиг поправит твои дела.
Ниси тут же присоединилась к ее предложению:
— Подумай о женитьбе серьезно, Рикарду. Она решила бы разом множество проблем, например, Паула оставила бы Родригу в покое.
— Но тогда я потеряю Вивиану, — недовольно проворчал Рикарду.
— Нельзя потерять то, чего никогда не имел, — отрезала Ниси.
Эстела взглянула на невестку — бледная, губы скорбно  опущены, вид у Ниси был откровенно несчастный.
«Да и кто в этом доме счастлив?» — с вздохом, задала себе вопрос Эстела. С тех пор как умер отец, дела у них шли все хуже и хуже. Она бы очень хотела их наладить, но нуждалась в совете, в опоре. Братья не были ей опорой, муж тоже. Больше того, Тадеу, похоже, приглядел себе нимфеточку. При одной только мысли о Симони Эстелу бросило в жар. А братья сами не знали, чего хотели. Поэтому с некоторых пор Эстела стала искать помощи у потусторонней силы, советуясь с ясновидящими и гадалками. Вот и сейчас ей посоветовали одну, очень опытную, и она собиралась к ней пойти, как только они закончат свой семейный совет.
— Мы свои мнения высказали, — подвела она итог, — а тебе, Рикарду, решать. В зависимости от твоего решения мы и будем что-то предпринимать. — Эстела поднялась со своего кресла и прибавила: — Но мне лично кажется, что нам нужно куда-нибудь переехать, потому что у нас в доме поселилась нечистая сила!
Братья невольно переглянулись, опешив от неожиданности: трезвая, здравомыслящая Эстела, и вдруг такой вывод. Да, смерть отца болезненно повлияла на семейную психику, ничего не скажешь.
Разошлись все в подавленном состоянии — ясно было одно: у всех у них множество проблем, а как их решать, неизвестно.
За решением своих проблем Эстела отправилась к Алзире. Она и была той самой замечательной гадалкой, к которой ей посоветовали обратиться. Алзира охотно раскинула карты на Эстелу. Но что говорили эти карты?
Может быть, то самое, что подсознательно хотела высказать Алзира? Одним словом, внимательно изучив их, Алзира сказала следующее:
— Господин Эдуарду все еще в нашем мире. Он останется здесь, пока вы не уладите свои семейные дела. Эстела вопросительно посмотрела на гадалку:
— А как мы должны их улаживать? Мы ведь только этого и хотим.
— Ваш отец горюет из-за брака Родригу и Ниси. Твой брат может еще его расторгнуть. Поговори с ним. Больше карты ничего не говорят.
Эстела вернулась домой расстроенная. Она успела привязаться к Ниси, пока та была нянькой у ее малыша, и совсем не желала ей зла, хотя про себя считала, что брат мог сделать более удачный выбор. Но коль скоро гадалка сказала, что отец недоволен женитьбой сына, значит, так оно и было, и Эстела сочла своим долгом довести это до сведения брата.
Родригу был дома, и она незамедлительно поведала ему все, что узнала. Мрачный Родригу, выслушав ее, стал еще мрачнее, а потом с яростью накинулся на сестру.
— Я запрещаю кому бы то ни было вмешиваться в мою личную жизнь! — кричал он. — А тебе я запрещаю заниматься чушью!
Эстела прикусила язык и вышла из кабинета.
У Родригу были особые основания для злости. Рикарду внял семейному здравому смыслу и отправился в очередной раз улаживать свои взаимоотношения с Паулой. Он полагал, что она обрадуется его предложению. Скорее, ему самому не слишком хотелось вешать семейный хомут себе на шею... Но оказалось, что и Паула не горит желанием соединить с ним свою судьбу. Уязвленный Рикарду стал настаивать, напомнил, как им было хорошо вместе, пообещал, что будет еще лучше, когда она выйдет за него замуж, на что Паула заявила, что ждет ребенка от Родригу и что он в ее жизни  единственный мужчина. О чем Рикарду с язвительным смехом и доложил старшему брату. Услышав, что Эстела, оказывается, против Ниси, Родригу почувствовал себя в западне — брат с сестрой, явно превышая свои полномочия, оказывали на него давление.
Чего они добивались? Чтобы он вернулся к Пауле? Не бывать этому! При одном воспоминании о ней его начинало трясти. Это была его боль, его незаживающая рана. Родригу отправился в офис, где должен был подписать кое-какие бумаги, в раздраженном и очень нервном состоянии. А там... там его дожидалась Паула. Она, видите ли, принесла ему справку о своей беременности! Если говорить честно, момент был выбран неудачно. Родригу впал в истерику.
— Покажи свою справку всем, с кем спала, — орал он, — может, найдешь желающего стать твоему ублюдку  папочкой! А что касается той единственной ночи, когда ты влезла ко мне в постель, то я был настолько пьян, что никак не мог тебя трахнуть! Во всяком случае, я такого не помню!
Хлопнув дверью, Родригу вылетел из офиса. Вечерело, в воздухе веяло приятной прохладой. Чтобы хоть немного успокоиться, он выбрал самую длинную дорогу домой и, кружа по вечернему Сан-Паулу, любовался нарядными рождественскими витринами и оживленной толпой на улицах. Южный город всегда полон обаяния, а уж в предрождественской лихорадке тем более: яркие огни, соблазнительные женщины в коротких платьях, целующиеся парочки — вечный праздник любви, которому покровительствуют ласковые темные южные ночи.
Вот и их особняк с приветливо светящимися окнами. Родригу торопливо взбежал наверх, ища Ниси. Она была в спальне, собирала вещи. Рикарду сообщил новость и ей, и она решилась уйти. Лучше уж это сделать самой, чем дожидаться, когда тебя попросят.
— Паула принесла мне справку о беременности, — выпалил Родригу с порога.
— И ты хочешь аннулировать наш брак? — твердо выговорила Ниси ненавистное слово, но сердце у нее провалилось куда-то в пустоту и горло перехватило.
Вместо ответа Родригу подошел к жене и, жадно целуя ее в губы, в шею, шептал:
— Хочу... хочу... — Колени у Ниси подогнулись, она вся ослабела, обмякла, и Родригу ласково опустил ее на постель, продолжая шептать: — Хочу... хочу... чтобы мы с тобой обвенчались в церкви...
На другое утро молодые не вышли к завтраку, и все в доме поняли, что Ниси добилась своего: стала настоящей женой хозяина.
Сокорру поторопилась позвонить и сообщить об этом событии Пауле. Злобно швырнув трубку, Паула сказала матери:
— Я уверена, когда у меня вырастет живот, он переменит свое решение.
Тереза с вздохом покачала головой, глядя на дочь.
— Напрасно ты мне не веришь, — рассердилась Паула, — увидишь, удача на моей стороне.
Когда молодые наконец появились в столовой, Эстела не могла сдержать раздражения и снова напомнила Родригу про папочку, который недоволен его женитьбой, сославшись при этом на Алзиру-гадалку. Однако Ниси после ночи любви с Родригу трудно было чем-то смутить. Она почувствовала ту счастливую уверенность в себе, которую приносит женщине разделенная любовь.
— Скорее недоволен не папочка, а мамочка, — сказала она со смехом. —Моя матушка не верит, что мы уживемся с Родригу, и делает все возможное, чтобы разлучить нас под благовидным предлогом.
Хотя Ниси смеялась, в душе она досадовала на Алзиру — неродная мать и есть неродная.
Эстела задохнулась от возмущения — как может Ниси подозревать свою матушку в недостойных интригах? Да станет ли кто-то из бедняков действовать себе в ущерб? Нет, Алзира честно передала то, что сказали ей карты. А папочка, вполне возможно, и сейчас находится в комнате, наблюдая за всеми ними. Но спорить с Ниси она не стала.
— Что ж, и наш отец, и твоя матушка, вполне возможно, правы, — проговорила она сухо, — слишком уж велика между вами социальная разница, вы принадлежите к совершенно разным слоям общества.
— Не беда, — тоже очень весело возразил Родригу, — я немедленно позвоню Клотильде, и через месяц занятий с ней, я уверен, Ниси не уступит самой утонченной светской даме.
Ниси вспыхнула от смущения и радости, похоже, что Родригу и впрямь полюбил ее.
— А ты, сестричка, составь, пожалуйста, список гостей, которых мы пригласим на наше с Ниси венчание в церкви.
— Выступать в виде клоуна в вашем цирке я не намерена, — возмущенно ответила Эстела и вышла. Ее душило негодование: Ниси ладно, но брат? Как он мог пренебречь ее словами? Больше того, пренебречь авторитетом не кого-нибудь, а их любимого папочки!
Родригу с Ниси недоуменно переглянулись: ведь Эстела вроде бы неплохо относилась к Ниси, так какая муха ее укусила? Похоже, Тадеу прав, намекая, что у Эстелы не все в порядке с головкой... Но сегодня все их смешило, и они опять весело рассмеялись.
На следующее занятие Клотильда пригласила Ниси к себе, ведь она должна научиться делать визиты, вести светский разговор — завтра они этим и займутся. В гостиную Клотильды, где она занималась с Ниси, заглянула Тереза Новаэс. Тереза все надеялась, что их давнее прошлое с Фреду еще вернется, и зашла повидаться с ним.
Руй в последнее время стал нестерпимо грубым, он пугал ее, и ей хотелось расстаться с ним навсегда. Теперь, когда Горети вышла замуж, у Терезы появилась надежда, что Фреду вернется к ней. И для этого она делала все возможное. Сейчас она принесла ему те документы, которые заставляли ее подписывать Руй. Она подписывала их не глядя, ничего не понимая в них, но знала, что они заинтересуют Фреду.
Крылья надежды несли ее, и ей качалось, что она летит к счастливым переменам.
Увидев Ниси, Тереза приветливо поздоровалась. Да и как было не поздороваться с соперницей дочери, когда Тереза чувствовала себя в руках Ниси, ведь та знала ее тайну. Поэтому она и не одобряла упрямства Паулы, не  сомневаясь, что дочь может найти себе куда лучшую партию, чем Родригу. Услышав о затруднениях Ниси со списком гостей для церемонии венчания, она любезно взялась ей помочь. В эту минуту счастливых надежд она готова была помогать кому угодно.
Затем женщины принялись обсуждать подвенечное платье Ниси. Сама Ниси думала заказать его Горети, но и Тереза, и Клотильда при имени Горети одновременно пренебрежительно передернули плечами. Они, хоть и по разным причинам, недолюбливали ее из-за Фреду, однако Ниси не знала этого и решила, что среди богатых Горети не котируется и, значит, платье лучше заказать кому-то другому.
Тереза недолго сидела в гостиной, она торопилась к Фреду. Однако встреча получилась сухой и короткой. Она-то надеялась, что он пригласит ее к себе на ферму, что они проведут вместе хоть несколько дней. Но Фреду был подчеркнуто холоден, интересовали его только бумаги ее мужа. Он любил Горети, страдал из-за нее, и притязания Терезы его раздражали.
Что касается сеньора Новаэса, то не только Фреду интересовался его делами. В банк Руя явился сеньор Гомес, один из видных деятелей той политической партии, которую Новаэс субсидировал, и потребовал, чтобы тот покинул партию. Он показал ему досье и заявил, что если документы финансовых операций банкира попадут в руки их политических противников, то с партией будет покончено.
Но Руй был не из тех, с кем можно было справиться методом нажима. Кто-кто, а уж он-то знал лучше многих, что стоит признать себя виноватым на волосок, как пиши пропало — через неделю упекут в тюрьму или прикончат.
Он всегда стоит насмерть, поэтому одобрял борьбу своей дочки Паулы, которую та вела за своего жениха. Он узнавал в ней свою кровь, свою хватку, свой темперамент. Не то, что сыночек Бруно, который пошел в свою мамашу с вечными охами, вздохами, муками совести и волнениями. Руй выставил из банка сеньора Гомеса вместе с его досье, заявив, что через полгода его кандидат будет заседать в правительстве и что он, Руй Новаэс, никогда не поддавался на провокации. Закрыв за неприятным посетителем дверь, Руй уселся за письменный стол и вновь пересмотрел все плюсы и минусы сложившейся на сегодняшний день ситуации. Он счел, что с некоторых пор она резко улучшилась. Грозивший ему скандал из-за отмывки денег от наркобизнеса пока еще не разразился и, возможно, не разразится вовсе. Помог ему в этом непутевый Рикарду, который спустил ему свою долю акций, сделав его таким образом компаньоном Медейрусов. На днях он пошлет к ним в офис своего официального представителя.
При мысли о представителе Новаэс язвительно улыбнулся: Родригу еще не знает, какой сюрприз его ожидает в ближайшем будущем. В общем, выходило, что потопить его корабль в одиночку еще не удалось. А топить целую флотилию всегда труднее. Руй решил всерьез заняться и Олавинью, сынком своего незадачливого прохвоста компаньона, — парень с душком, падкий до денег, до славы, неглупый, изворотливый. Его легко поймать на крючок, а там, глядишь, можно будет добраться и до счета Отавиу. Вот только сейчас нужно особенно внимательно следить, чтобы не было утечки информации. Большую часть своего имущества Руй переписал без ведома жены на ее имя, так что если поднимется заварушка, то и Тереза примет в. ней участие. А в остальном она слишком беспомощна и никогда не обратит свое имущественное положение себе на пользу, только нужно держать ее в руках и строго контролировать.
Новаэс взглянул на часы — он просил Терезу после своих визитов зайти к нему. Она должна прийти с минуты на минуту. И действительно, вскоре к нему в кабинет вошла Тереза. А следом за ней и Паула. Тереза, искоса поглядывая на дочь, сообщила, что Родригу и Ниси собираются обвенчаться.
Паула переглянулась с отцом и беспечно ответила:
— Пустяки! Очень скоро Родригу опять вернется ко мне.
Тереза печально вздохнула: как ей переупрямить этих упрямцев! Уж если они что-то вбили себе в голову... И она опять вздохнула, еще печальнее, пожалев, что нет с ней ее единственной поддержки — Бруну. Но Бруну оказался легок на помине и вошел в отцовский кабинет буквально через несколько минут.
С тех пор как Бруну покинул отцовский дом, он вел трудную, неустроенную жизнь. Случалось, и голодал, потому что не так-то просто было найти работу. Но за помощью к отцу или к матери не обращался. Принципы были для него превыше всего. Однако услышав, что отцу грозят серьезные неприятности, он пришел, решив, что сейчас понадобится - его сыновняя поддержка. Надеясь, что, оказавшись в трудном положении, банкир Новаэс, возможно, прислушается к советам сына. Руй встретил Бруну насмешливо. Он не сомневался, что сын наконец-то заявился к нему за подачкой. И когда услышал, что Бруну готов помочь ему, откровенно расхохотался.
— И что же это за помощь? — с трудом сдерживая смех, осведомился он. — Во сколько она мне обойдется?
— Ни во сколько. Мне кажется, я могу дать дельный совет и ты разом покончишь с ложным положением и вернешь пошатнувшийся авторитет, — настаивал на своем Бруну.
— Ну давай свой совет, — снисходительно согласился Руй.
— Расскажи журналистам правду о взятках, о коррупции. Ты поможешь и себе, и правительству. Чистосердечное признание сразу вернет тебе твой авторитет.
— Да, Руй, да, — воодушевилась Тереза. — Скажи всем правду, и все тебя будут уважать. Тебя больше нельзя будет шантажировать. Тебе нечего будет бояться.
Выход, предложенный сыном, показался ей таким простым и естественным, что она поразилась, как он ей самой не пришел в голову.
А Руй про себя разозлился: идиоты! Настоящие идиоты! Со своими прекраснодушными советами того и гляди его на тот свет проводят!
— Спятили, что ли? — грубо вскинулся он. — Хотите, чтобы меня пришили? Смерти моей хотите?
Бруно с разочарованием посмотрел на отца — нет, им никогда не понять друг друга, а он-то надеялся... И потихоньку двинулся к двери.
Руй его не удерживал — слабоумных и без сына-дурачка хватает. Сплошной дурдом! Злясь, он ждал, пока за сыном захлопнется дверь.

Злоба, гнев, как часто именно они меняют человеческие судьбы. Родригу решил обвенчаться с Ниси, тоже разозлившись. Марилу не так уж была не права, когда говорила, что Родригу решился на женитьбу из желания отомстить. Да, он хотел отомстить и Пауле, которая так подло ему изменила, и Лижии, с которой он готов был связать свою жизнь, но и она оказалась предательницей. Теперь, желая побольнее задеть Лижию, Родригу заглянул в магазин и пригласил ее в подружки невесты на венчании.
Луис-Карлус, который как раз зашел к Америку, с тем чтобы попросить расчет, — слишком тяжело ему было каждый день видеться с Лижией и знать, что она думает о другом, — увидел, как глаза ее наполнились слезами. Этого он перенести не мог. Едва дослушав, что говорит ему Америку о Рождестве, об обилии работы, и наскоро пообещав уйти только после праздников, он бросился догонять Родригу и успел: тот как раз садился в машину.
— Ты несправедлив к Лижии, — выпалил Луис-Карлус. — Мало ли что ты видел на ралли, Лижия тут ни при чем.
— Разве она не твоя девушка? — холодно осведомился Родригу.
— Я бы и рад, да не получается, — честно признался Луис-Карлус. — Лижия любит только тебя. А меня она поцеловала случайно, так, по доброте душевной, чтобы пожелать мне успеха. Теперь выходит, что я причина несчастья обеих девушек, ведь я знаю, ты не любишь мою сестру. Вот ты и подумай, пока не поздно. Может, решишь что-то по-другому. Я человек не бессовестный. Иначе помалкивал бы и старался заполучить Лижию. Но я так не могу.
— Ну спасибо, — только и вымолвил Родригу и сел в машину.
Ничего менять он не собирался. Ранила его в самое сердце Паула, но ее он не мог простить, что бы она ни делала, что бы с ней ни творилось. А Лижия? К ней он не успел всерьез прикипеть. Что касается Ниси, к которой он тоже был, пожалуй, равнодушен, то в ее преданности он был уверен. Чего она только не выделывала, чтобы его заполучить. И он оценил ее старания... Он знал, что на нее он может положиться, она за него пойдет и в огонь, и в воду. Не то, что Паула. Поэтому он и решил с ней обвенчаться. Чтобы не было никаких искушений. Раз семья, так пусть и будет у них всем назло семья!

Глава 18
Родригу собирался на совещание в Рио-де-Жанейро. Ехать недалеко, но хлопот там будет порядочно — им предстояло обсудить весьма сложные вопросы,  касающиеся сбыта товаров их фирмы.
Ниси смотрела на озабоченного Родригу и сожалела, что ничем не может ему помочь. Когда она узнала, что вместе с Родригу едет и Паула, она вконец расстроилась. Ей было горько, что эта женщина завоевывает ее мужа не только своим женским обаянием, но и деловыми качествами.
— Ты думаешь, Паула что-то смыслит в деле продажи? Зачем ты берешь ее с собой? Прикажи ей остаться, — принялась уговаривать Родригу Ниси.
Родригу иронически посмотрел на жену — он терпеть не мог, чтобы вмешивались в его дела, а уж Ниси не должна в них вмешиваться ни при какой погоде.
— Паула — полномочный представитель совладельца фирмы, приказывать ей я не имею права, — сухо отрезал он. — Она хочет научиться продавать и поэтому едет.
— Она хочет быть рядом с тобой и едет поэтому, — настаивала Ниси.
— Позволь мне самому разобраться с Паулой, — холодно проговорил Родригу, — или ты горишь желанием оттаскать ее за волосы, как, очевидно, поступали твои товарки?
Ниси вспыхнула и замолчала. Ей было смертельно обидно, что Родригу, такой образованный, такой воспитанный, может обращаться с ней так грубо и неделикатно. Он унижал ее, а она только потихоньку плакала.
Отговорить от поездки Паулу попыталась Тереза. Она считала, что при беременности не стоит ездить туда-сюда, а тем более без особой необходимости.
Паула насмешливо смотрела на мать — ну надо же быть такой простодушной гусыней! Да ее кто хочешь вокруг пальца обведет!
— Неужели ты до сих пор ничего не поняла? — проговорила она небрежно. — Я как раз и еду для того, чтобы использовать свой шанс и, наконец, от него забеременеть.
— Как? — осеклась Тереза. — Ты хочешь сказать...
— Ну да, я блефую, — усмехнулась Паула.
— И до какой же поры ты будешь блефовать? Ведь очень скоро твой обман выплывет наружу, — растерянно предположила Тереза.
- Сейчас я быстренько приму меры. Удача на моей стороне, — победно провозгласила Паула.
— А если нет? — твердила свое дотошная Тереза.
— К моим услугам миллион несчастных случайностей, при которых теряют ребенка, — заявила Паула и хлопнула дверью.
В Рио после целого дня малопонятных и малоинтересных для Паулы разговоров, от которых у нее только разболелась голова, она, наконец, оказалась у себя в номере, приняла душ, принарядилась и с удовлетворением оглядела себя в зеркале. Потом Паула спустилась в бар. И не ошиблась. Именно там и разряжались после рабочего дня мужчины. Она сразу же подошла к стойке и заняла место напротив Родригу.
В этот вечер Паула была особенно хороша, и Родригу не мог не отдать ей должное.
— Хочешь, я закажу сок, разжигающий страсть? — прошептала она, глядя на него со значением.
У слегка подвыпившего Родригу голова сразу пошла кругом. Все ему показалось возможным, все доступным.
— Ну что ж, закажи, — согласился он.
И Паула поняла, что удача, в самом деле, на ее стороне. Тадеу грустно наблюдал за маневрами Паулы. Вот уж кого он не любил, так это ее. Он чувствовал, что она близка к победе, и ему было очень жалко Ниси. В конце концов, он не выдержал, пошел и позвонил ей.
— Если ты не хочешь потерять мужа, приезжай немедленно, — сказал он.
Услышав такое от Тадеу, Ниси растерялась. Она боялась, что потеряет мужа в том случае, если приедет. Недавний разговор еще не выветрился у нее из памяти. Она боялась сделать неверный шаг, рассердить Родригу. Потом вспомнила, что поехать в Ангра дос Рейс советовала ей и Клотильда. Значит, в таком ее поступке не будет ничего постыдного, значит, так поступают и дамы из высшего общества. Как ни странно, но это соображение стало для Ниси решающим, она спустилась вниз, села в машину и поехала.
Когда она вошла в номер Родригу, он был один.
— А где Паула? — невольно спросила она.
— Я ее выставил, точно так же как выставлю и тебя, — разъярившись, ответил Родригу. — Ты что, вздумала за мной шпионить? Только посмей таскаться за мной по пятам! Я сказал, что это мои проблемы.
— И мои тоже, — твердо ответила Ниси.
— Это я вижу, и оставь их при себе. Делать из себя посмешище я не позволю. Немедленно возвращайся домой, иначе...
Ниси попыталась обнять мужа, приласкаться к нему, обещая ночь, полную нежности и любви. Но Родригу, который чувствовал себя героем, устояв перед соблазнявшей его Паулой, не собирался сдаваться Ниси, которая ничуть его не волновала. И он еще раз резко приказал ей отправляться домой.
Несчастная Ниси, глотая слезы, спустилась вниз как побитая собачонка, села снова в машину и почувствовала, что победа осталась за соперницей.
То же самое почувствовала и Паула, которая видела, что Родригу не оставил ночевать и приехавшую Ниси тоже. И тут же решила еще раз попытать удачи. Родригу наговорил ей много неприятного, но Паула была не из тех, кто из-за обиды отказывается от намеченной цели. Куда лучше добиться ее, а потом отомстить. И она вновь постучалась в номер к Родригу. Тот с раздражением открыл дверь, но, увидев не Ниси, а Паулу, невольно расплылся в улыбке. И хотя лицо его тут же стало суровым, Паула вздохнула с облегчением.
— Нет смысла выгонять меня, — предупредила она, проскальзывая в номер, — я все равно не уйду.
Родригу, вздохнув, нехотя ответил:
— Не будь так уверена в себе. Не думай, что все будет по-твоему.
— Это ты мне уже говорил. И даже говорил, что я очень доступная женщина.
— Так оно и есть, — подтвердил Родригу, и глаза его слегка затуманились от подступившего желания.
— Ну так и воспользуйся моей доступностью, любовь моя, воспользуйся ею.
Пухлый пунцовый рот Паулы приоткрылся, гибкие смуглые руки легли Родригу на плечи, он почувствовал прижавшиеся к нему бедра и готов был уже впиться в этот дразнящий рот, в податливое шелковистое тело, как вдруг раздался оглушительный стук в дверь.
— Родригу, Родригу, — раздался мужской голос, — это я, Тадеу, мы еще не обсудили с тобой программу на завтра.
— Черт побери, — выдохнул Родригу и, оттолкнув Паулу, пошел открывать дверь.
На другой день к вечеру совещание окончилось, и все разъехались по домам. Как ни боролась Паула за свое •счастье, удача все-таки оказалась не на ее стороне. Возвращалась она домой взвинченная, в страшном раздражении, но и дома ее не ожидало ничего хорошего. Именно в этот день и разразился страшный скандал, грозивший уничтожить ее отца, Руя Новаэса. Уничтожить или упечь за решетку, что для банкира было одинаково гибельно. Конраду, воспользовавшись документами, предоставленными ему Фреду, опубликовал в своей газете статью, вскрывающую махинации Новаэса с детским питанием: подкупив городских чиновников, он снабжал городские школы завтраками по завышенным ценам. Скандал грозил быть грандиозным.
Новаэс рвал и метал. Он искал виновника утечки информации, и искал недолго. Сопоставив все факты, он быстренько вычислил Терезу и пришел в страшную ярость.
— Предательница! — орал он на нее. — Вон из моего дома! Чтобы духу твоего не было! Я тебя уничтожу!
Перепуганная Тереза и впрямь опрометью бросилась бежать от разъяренного мужа. Его она боялась смертельно, так что, вернувшись домой, Паула нашла опустевший дом и отца, мрачного, как грозовая туча. Она не слишком была привязана к матери, но своим изворотливым, как у отца, умом мгновенно сообразила, как невыгодно им обоим ее отсутствие.
— Ты перевел на мать чуть ли не все свое состояние. Теперь она может этим воспользоваться против тебя же, — заявила она отцу.
— Эта мокрая курица? — пренебрежительно бросил он. — Да никогда в жизни.
— У мокрых куриц бывают толковые советчики. И  чем дольше она будет где-то шататься, тем больше шансов, что они у нее появятся. Надо ее отыскать, и немедленно!
— Я не думал, что она действительно убежит, - буркнул Руй. — Она оказалась еще дурнее, чем есть на самом деле.
Он и сам понимал, что дочь права, и уже думал, как вернуть домой Терезу. Тереза сразу же побежала к Фреду, надеясь, что он ее приютит у себя. Но Фреду популярно объяснил, что никак не может поселить у себя замужнюю женщину, что таким образом они вдвоем окажутся в эпицентре скандала, тем более что в статье речь идет и о ней, так как фактическим владельцем фабрики детского питания является именно она, Тереза Новаэс.
Тереза перепугалась еще больше. Подписывая бумаги, она просто-напросто подчинялась мужу, которого смертельно боялась. Она ни разу не задумалась о последствиях, к каким это может привести. И сейчас, в сущности, она боялась совсем не тюрьмы или штрафов, она боялась общественного мнения, которое свяжет ее в одно целое с человеком, которого она не любила и с которым старалась не иметь ничего общего. Но теперь ее сочтут такой же мошенницей, как Руй. Эта мысль ее больно ранила.
- Посоветуй, Фреду, что же мне делать? — попросила она. — Не ночевать же мне на улице.
— Если хочешь раз и навсегда отделаться от мужа, я советую тебе поселиться у матери. Пусть все, наконец, узнают, что ты дочь Апаресиды.
— Нет! Нет! Что ты! — испуганно отказалась Тереза. — Никто не должен знать, что я дочь негритянки.
Элена, увидев, в каком состоянии находится Тереза, увела ее к себе и предложила пожить некоторое время у нее. Тереза приняла ее предложение со слезами благодарности.
Элена рассказала Терезе, желая ее утешить, что и у них под кровом нет ни покоя, ни мира. Тетя с матушкой без конца воюют с Горети. А у Горети свои несчастья — на днях Симони вернулась из коллежа вся в слезах. Эстела Медейрус со своей подругой пришли к ней в коллеж и устроили там скандал. Эстела обвиняла ее в пристрастии к старикам и обозвала извращенкой и шлюхой.
Тереза только головой покачивала, слушая Элену, — чужие несчастья не утешали ее, слишком горьки были собственные. Вернувшись домой после поездки, Тадеу, наконец, решил поговорить с Эстелой. Решился, но, разумеется, не стал говорить сразу. Однако разговор этот, как видно, стал неизбежностью, потому что днем к нему в кабинет вбежала разъяренная Горети, рассказала, что случилось в его отсутствие в коллеже у Симони, и заявила:
— Если ты не расскажешь Эстеле, что у тебя есть дочь, то я это сделаю сама!
Целый день Тадеу собирался с духом. Он очень любил Эстелу, но не знал, чего от нее можно ждать, ведь она стала такой нервной после смерти отца, так переживает из-за своих братьев. Но и мучить ее неизвестностью он тоже не собирался. И за Симони ему было больно и обидно. Вечером, как только они остались наедине, Тадеу  осторожно начал:
— Знаешь, Эстела, мне нужно с тобой серьезно поговорить.
— О чем? — тут же гневно вскинулась она. — Что ты бросаешь меня и женишься на своей нимфетке?!
— Я никак не могу на ней жениться, — смиренно возразил Тадеу, — ведь она — моя дочь.
Эстела на миг замерла — чего-чего, а такого поворота она не ожидала.
— Ты хочешь сказать, что Горети была твоей женой? — растерянно спросила она.
— Нет, но какое-то время мы с ней жили вместе, она работала медсестрой, а я в лаборатории. Но я не любил ее и дал ей денег на аборт.
И тут Эстела яростно набросилась на мужа. Она ругала его, но совсем не за то, в чем винил себя сам Тадеу, — ругала за подлую дурацкую скрытность, которая выставила ее в глазах всех полной дурой и идиоткой, из-за чего она опозорила и себя, и его, и ни в чем не повинную Симони!
Долго бушевала Эстела, не в силах примириться с тем, как подставил ее Тадеу, выставив на посмешище, заставив ревновать.
Тадеу смиренно и покорно пережидал, когда кончится  семейная буря. Он все время повторял: «Я ведь так люблю тебя, Эстела. Прости меня». И Эстела понемногу успокоилась.
— Собирайся, мы едем к Горети, — скомандовала она. — Я хочу покончить с этой безобразной историей!
Вздохнув, Тадеу поднялся. Он не знал, что скажет Горети Эстела, но не сомневался, что жена его — благородная женщина.
Тадеу не ошибся. В доме Горети смущенная Эстела попросила прощения и у матери, и у дочери.
- Мне так стыдно, — сказала она, — поверьте, мной владели совсем другие чувства. Мне бы очень хотелось помочь Симони получить хорошее образование.
Горети была растрогана искренностью Эстелы — не всякая женщина поступила бы так на ее месте. Но одалживаться она тоже не любила, поэтому ответила сдержанно:
— Благодарю вас за вашу доброту, но ведь до сих пор я как-то справлялась.
— Прошу вас, не отказывайтесь, я от чистого сердца, — настаивала Эстела. — А вы очень красивая и мужественная женщина.
Тадеу, слушая их, чувствовал себя счастливым, впервые за много лет все тайные беспокойства оставили его. Он не ошибся в выборе, его Эстела была достойна любви.